В темноте Ли поскакал в свой штаб, чтобы разработать планы на следующий день. В разговоре с Юэллом и Ранним он сразу понял, что атаковать придется слева от противника, а корпус Юэлла будет играть вспомогательную роль. Поскольку А. П. Хилл оставался болен, а его корпус был сильно потрепан в ходе дневных боев, корпус Лонгстрита должен был предпринять главную атаку. Он размышлял об этом, находясь в беседке, и Джубал Ранно позже напишет, что Ли сказал: "Если я буду атаковать справа, Лонгстриту придется провести атаку", а затем добавил, словно разговаривая сам с собой: "Лонгстрит - очень хороший боец, когда занимает позицию и все готово, но он такой медлительный".
Это было пророчеством, но основанным на опыте - медлительность Лонгстрита при Втором Манассасе едва не стоила Ли битвы. В любом случае, Ли сделал атаку Лонгстрита стержнем сражения на следующий день, Юэлл не должен был двигаться, пока не услышит выстрелы Лонгстрита. Атаки должны были быть скоординированы на расстоянии почти трех миль, от Раунд-Топ до Калпс-Хилла - план был еще более рискованным из-за того, что кавалерия Стюарта не разведала местность, и Ли не имел четкого представления о том, что его ждет впереди.
Еще одна сложность заключалась в том, что Лонгстриту придется не только перебросить свой корпус к Геттисбергу, за вычетом дивизии Пикетта, но и переместить его вправо по Эммитсбургской дороге за корпусом А. П. Хилла, прежде чем он сможет атаковать, оставив Хилла слева от себя. Перемещение одного корпуса вокруг другого должно было быть медленным, и большая его часть, скорее всего, находилась в поле зрения противника, который занимал возвышенность, поэтому элемент внезапности почти наверняка отсутствовал. Единственной хорошей новостью для Ли было то, что Стюарт наконец-то прислал сообщение о том, что он находится на Карлайлской дороге, приближаясь к Геттисбергу; но это практически никак не повлияло бы на ход сражения на следующий день. Если бы Стюарт был там и мог прервать или блокировать поток людей и припасов вдоль Балтимор Пайк, это было бы полезно, но Ли знал, что с каждым часом все больше бригад Союза без угрозы продвигались к Кладбищенскому хребту. Поэтому время атаки Лонгстрита имело огромное значение и должно было стать причиной еще одного рокового недоразумения, преследовавшего конфедератов на протяжении всех трех дней сражения.
Лонгстрит вернулся в свой штаб поздно вечером и, предположительно, за ужином поделился с полковником Фримантлом своими опасениями, что противник "сильно окопается ночью", что было вполне правдой, а также тем, что ему не нравится сражаться без дивизии Пикетта - это все равно что идти в бой "без одного сапога"." * Позже вечером он поехал к Ли, который только что отправил Юэллу приказ не двигаться вправо, а атаковать Калпс-Хилл, когда услышал, что Лонгстрит начнет атаку утром, и дал Лонгстриту понять, что хочет, чтобы он атаковал как можно раньше в течение дня, пока Мид не сосредоточился полностью. Ли не назвал Лонгстриту конкретное время начала атаки, возможно, потому, что у него не было такой привычки, и Лонгстрит, написав об этом впоследствии, заметил: "Генерал Ли никогда в жизни не отдавал мне приказа открыть атаку в определенный час. Его вполне устраивало, что, когда я располагал свои войска на позиции, время никогда не терялось".
Вполне вероятно, что это правда: Ли всегда считал, что его командиры должны сами решать, как выполнять его приказы. Но кажется маловероятным, что Ли не донес хотя бы мысль о том, что чем раньше будет предпринята атака, тем лучше. В любом случае Ли отпустил присутствующих офицеров с еще одним роковым указанием: "Джентльмены, мы будем атаковать врага как можно раньше утром". Можно было бы предположить, что слова "если это будет возможно" или "насколько это будет возможно" окажут предостерегающее воздействие на Юэлла в начале дня, но они снова появились, и с аналогичными результатами. Обвинение в том, что Ли назначил рассвет как время для атаки Лонгстрита, а Лонгстрит проигнорировал это из раздражения, потому что Ли не последовал его совету относительно стратегии - до сих пор является одним из самых острых споров относительно Геттисберга - сомнительно: в оживленной переписке, состоявшейся много лет спустя после смерти Ли, Лонг признал эту точку зрения за Лонгстритом. Но, по крайней мере, следует признать, что Лонгстрит не провел ночь, торопя Маклауза и Худа, как это вполне мог бы сделать Джексон. Ли поехал в небольшой домик, который нашли для него его подчиненные, чтобы отдохнуть несколько часов, а Лонгстрит вернулся в свой штаб, чтобы сделать то же самое, с теми оговорками или сомнениями, которые у него были относительно планов Ли на утро.