Когда Руни достаточно окреп для путешествий, Мэри отвезла семью в Арлингтон, оставив Ли в Нью-Йорке в компании семейного терьера и ее щенка. В начале 1846 года Мэри родила их последнего ребенка, Милдред Чайлд, которую Ли всегда называл Милли или "Драгоценная жизнь", а Ли, как и всегда, испытывал муки разлуки с семьей, что побуждало его писать Мэри, чьи небрежные манеры он презирал, бесконечные письма с советами по воспитанию детей, на которые она, похоже, обращала очень мало внимания. Он был поглощен мелкими деталями строительства и ремонта, ошибкой, которую он допустил в учете своего жалованья, продуманными планами по дальнейшему улучшению и расширению укреплений Нью-Йорка, а также старыми переживаниями о том, что его зарплата не позволит ему обеспечить своих детей и что он выбрал неправильную карьеру.
События в далекой Мексике вот-вот должны были свести на нет все эти опасения.
Глава 4. Идеальный воин – Мексика, 1846-1848
Война между Мексикой и Соединенными Штатами кипела с 1820-х годов, отчасти из-за политического хаоса в Мексике, отчасти из-за расширения американских поселений в Техасе, а отчасти потому, что практически незаселенная мексиканская территория в Северной Америке, простиравшаяся от Луизианской покупки до Калифорнии, была открытым приглашением для быстро растущей и все более уверенной в себе Америки. Американцы смотрели на запад и видели огромный и практически не изученный рай. Словосочетание "судьба" еще не вошло в обиход, но идея о том, что Америка должна простираться от Атлантического до Тихого океана, была сильной, хотя и не всегда популярной. Она подкреплялась страхом, что в результате слабости Мексики Великобритания или Россия могут захватить Калифорнию, и убеждением, что Америка была и должна быть исключением из монархического правления и деспотизма, а потому по определению не может делить континент с другими державами.
Не все верили в то, что американцы по Божьему замыслу должны заселить континент и контролировать его. Такие разные американцы, как Джон Куинси Адамс и Улисс С. Грант, сомневались в моральности захвата столь большой территории у гораздо более слабой Мексики. Даже спустя десятилетия после того, как война между Америкой и Мексикой была закончена и выиграна, Грант писал: "В целом, офицерам армии США было безразлично, будет ли аннексия осуществлена или нет. . . . Что касается меня самого, то я был категорически против этой меры и по сей день считаю войну, которая к ней привела, одной из самых несправедливых, когда-либо развязанных более сильным государством против более слабого". Многие утверждали, что претензии Америки на всемирный моральный авторитет могут быть размыты такой несправедливой войной, и, конечно, некоторые правильно предвидели, что вопрос о возможности распространения рабства на новые территории, отвоеванные у Мексики путем завоевания, может нарушить хрупкий политический баланс между рабовладельческими и свободными штатами и привести к гражданской войне. И здесь Грант выразился лучше всех, хотя и с мудростью ретроспективы: "Восстание южан было в значительной степени следствием мексиканской войны. Нации, как и отдельные люди, несут наказание за свои проступки. Мы получили свое наказание в самой кровопролитной и дорогостоящей войне современности". Сам Роберт Э. Ли признавался, что хотел бы быть "более удовлетворенным справедливостью нашего дела", - интересное и типичное преуменьшение его чувств.
Самой непосредственной причиной конфликта стало присутствие американцев в Техасе, которое началось в 1810 году, когда Мозес Остин получил от мексиканского правительства "большой участок земли" - решение, о котором мексиканцы быстро пожалели, поскольку все большее число американцев пересекало реку Арканзас и основывало "колонии" на потенциально богатых сельскохозяйственных землях Восточного Техаса, где их вскоре стало больше, чем коренных мексиканцев. Техасцы", как быстро стали называть американцев, оказались неуступчивыми и ненасытными гостями, и сменявшие друг друга мексиканские правительства тщетно пытались обложить их налогами, ограничить их численность и запретить рабство. Если мексиканцы надеялись, что техасцы станут буфером между ними и мародерствующими бандами свирепых индейцев команчей на севере Мексики, то их ждало разочарование. Техасцы пустили корни, занялись сельским хозяйством и завезли рабов. Меркантильный генерал Антонио Лопес де Санта Анна, которого его сторонники называли "Наполеоном Запада", пришел к власти в результате жестокой анархии мексиканской политики и попеременно угрожал техасцам и предлагал продать им больше земли. В результате началась война, в ходе которой техасский форпост был осажден, а его защитники были убиты в Аламо; за этим последовала последующая месть техасцев в битве при Сан-Хасинто, которая заставила Мексику признать независимость Техаса в 1836 году. Мексиканцы приняли Республику Одинокой Звезды с неохотой, и вскоре стало очевидно, что Мексика будет рассматривать аннексию Техаса Соединенными Штатами как casus belli; кроме того, мексиканцы считали, что южная граница Техаса проходит по реке Нуэсес, а не на 130 миль дальше на юг по Рио-Гранде. В 1845 году, когда лоббирование присоединения Техаса к Союзу наконец увенчалось успехом, это встревожило как мексиканцев, так и американских северян, выступавших против расширения рабства, и гарантировало, что даже малейшая провокация приведет к началу войны.