Оба вздрогнули. Такая реакция девушке показалась странной. Она мило улыбнулась.
- Не берите в голову, - с этими словами Стася развернулась и пошла прочь.
Парни долго стояли и смотрели ей вслед, пока она окончательно не исчезла из виду.
Возможно и можно было покинуть город не через ворота. Какая разница как? Возможно можно было бы продраться через траву. Но. Она казалась шелковистой и нежной, однако очень быстро становилась острой и резала всё, с чем соприкасалась, без усилий. Продраться сквозь заросли густой трёхметровой травы и не израниться в кровь было невозможно. Эти режущие пластины могли соперничать со сталью, и с аравийсками кинжалами, а они считаются лучшими среди лучших во всём мире. Стася не стала рисковать. Может в другой раз? Как и везде, здесь среди травы и около тропинки росло много цветов, которые заканчивались огромными бутонами, часть уже распустилась подставив солнцу свои огромные красно-желтые лепестки, другая часть оставалась плотно свёрнутыми бутонами. Аромат от цветов как всегда был удушающий, приторный и едкий. Стася старалась не дышать, прикрывала нос и рот платком, проходить мимо старалась как можно быстрее.
Прогулка в обход, к другому выходу в долину оказалась бесполезной. Но Стася не расстроилась, что её не выпустили. Она ожидала подобное. Зато она расстроилась, что пришлось вернуться. Она ощущала внутри себя, в своих мыслях и порывах непостоянство. Сейчас особенно остро. Ей всегда надоедало однообразие, а последнее время всё быстрее. Земли Фениксов становились обыденность. Приятной, лаконичной, комфортной, но обыденностью. А её душа будто вспыхивала искрами огня и взмывала вверх, стремясь к новому и непознанному. Стася не хотела меняться сама, но хотела, чтобы всё менялось вокруг. Позволяя ей оставаться неизменной.
***
- Не хочешь остаться? – поинтересовался Флэрд, когда они сидели за круглом стеклянным столом и ужинали.
- Нет, - коротко ответила Стася.
- Ты же видишь возникли проблемы…
- Меня ждут другие дела, - грустно выдохнув ответила девушка. - Ничего.
- Ты уже придумала как покинешь наши Земли?
- Отчасти. Но придется подождать.
Флэрд улыбнулся. Он поднял бокал с ароматным вином.
- Тогда выпьем за тебя и твою настойчивость. Пусть всё желаемое тобой сбудется!
Стася взяла свой бокал, и они чокнулись.
- Я в состоянии осуществить желаемое лично. Своими силами.
Флэрд усмехнулся.
Он сделал пару глотков и отставил бокал. На его губах играла лучезарная улыбка, и Стася в очередной раз поймала себя на мысли: хорошо, что она задержалась.
А его тёмные бордово-карие глаза? Они просто сковывали душу, она тонула в них не желая всплывать.
- Ты сегодня прекрасна, - его нежный голос ласкал душу.
Стася улыбнулась. Он говорил это уже сотни раз, но каждый раз по-разному и её сердце трепетало. Отложив вилку и нож, она снова взяла в руки бокал.
- За нас! И вечность блаженную!
- За нас! – повторил Флэрд.
Они снова чокнулись. Стася, сделав пару глотков, отставила бокал и стала разрезать стейк.
Здесь было уютно. Это было соседнее помещение от спальни, в центре стеклянный стол, за которым они сидели на мягких креслах; по периметру зала, вдоль стен журчала вода. По углам были расставлены свечи, скопления столбиков разной высоты. Они создавали особую атмосферу тепла и таинственности. Стаси нравилось здесь, очень. И нравилось, как готовил Флэрд. Они ели неторопливо и почти не разговаривая. Но им и не нужны были слова, им было хорошо и так, просто в тишине, просто рядом. Время текло медленно, позволяя насладиться каждой секундой, почувствовать удовлетворение от обычного и примитивного времяпровождения. Потом Флэрд играл на своём странном струнном инструменте, в виде рамы-треугольника с натянутыми струнами, по котором он водил раздвоенным смычком, создавая удивительные нежные звуки переплетённые в загадочную мелодию. А Стася смотрела на него, слушала, затаив дыхание, и думала: Если боги и существуют, то он – один из них. Хотя кроме достоинств и красоты у него были и недостатки. Но Стася не придавала им особого значения. Главное – в нем не было того, что её могло сильно раздражать или отталкивать. Флэрд казался ей довольно замкнутым, но её это устраивало. Он не часто контактировал с другими, но был авторитетом. Это забавляло, даже одного его взгляда хватало, чтобы другие слушались. Он никогда не высказывался негативно в том или ином вопросе, и никогда просто так не соглашался. Он часто сохранял нейтралитет, но к его метким замечаниям прислушивались. Он никогда не шёл на поводу, но умело хитрил. Это тоже придавало ему своеобразного очаровпния.