“Четыре дня выходных - ровно, хоть и испуганно проронил Ньют, стоя посреди промерзшей светлой гостиной и холодея от ужаса, когда Персиваль внезапно резко оперся руками о стол, удерживая себя от падения. - Ты возьмешь четыре дня выходных, когда мы вернемся в Нью-Йорк”.
Аврор согласился. Кажется, хотел добавить что-то - навряд ли поспорить, скорее пошутить, но промолчал, прикрывая глаза переводя дыхание.
- Закажу новую, - безучастно пожимает плечами Персиваль. - Я думаю, Йонкер держит пару-другую для меня просто про запас, а все его возмущение - просто умелый спектакль.
- Олливандеры тоже возмущаются, если кто-то умудряется сломать палочку, - Ньют улыбается и, повинуясь внезапному порыву, пересаживается с сидушки напротив Персиваля к нему под бок, шестым чувством уловив легкое удивление аврора - тот промолчал, никак не отреагировав в первые несколько мгновений.
А затем расслабляется, откидываясь на мягкую спинку и прикрывая глаза, позволяя Ньюту аккуратно прижаться теснее. Дорога до Олбани проходит в тишине.
В главном холле МАКУСА они оказываются в начале восьмого утра, когда зал еще не забит работниками и людьми, пришедшими по каким-то своим неотложным делам. Как объяснил Ньюту Грейвс, выйти в камин из его кабинета можно, но войти, как и аппарировать в кабинет, возможности нет.
Причем, по всей видимости, даже ему самому, а может, дело было в Ньюте с чемоданом - Саламандер не стал уточнять.
Ньют вообще слишком устал, чтобы задаваться какими-либо вопросами - в Олбани поезд остановился ночью, застряв на одной из станций, пока рабочие в срочном порядке расчищали занесенные снегом пути, и до своих зверей, а так же до мирно спящего индейца Ньют добрался только в начале пятого.
Персиваль позволил ему закончить с делами, не стал настаивать на немедленном возвращении в Департамент, но и спать не лег, хотя Ньют на это надеялся - сидел в кресле, цедил кофе, чашку за чашкой и читал газеты за последние несколько дней, которые трактирщик, явно робея перед такой высокой персоной, разыскал для него.
В половине седьмого Ньют тщательно закрыл чемодан, отчитался Персивалю о состоянии Бижики и поведении мантикоры - которая от злости завалилась спать и просыпаться в ближайшие дни, кажется, не собиралась, - влил в себя чашку не слишком хорошего чая и сообщил, что готов отправляться в путь.
И вот они здесь, в еще дремлющем здании, за некоторыми дверями которого, однако, явно бурлит жизнь. Бурлит, взрывается и оглашает пространство сдержаной руганью на несколько голосов.
В кабинете аврора Ньют тихонько опускается в кресло, чувствуя, как гудит голова, и невольно задумываясь о том, насколько же паршиво себя должен чувствовать Персиваль. Но аврор вида не подает, щелчком раскладывает по стопкам бумаги, за время его отсутствия заполонившие его рабочий стол и, усевшись в кресло, наконец-то смотрит на Ньюта.
- Боюсь, у нас не будет времени, чтобы поговорить в ближайшие несколько…
Ньют до жути боится, что Персиваль скажет сейчас “дней”.
- … часов, - заканчивает аврор, удивленно глянув на напрягшегося Ньюта. - Мисс Голдштейн обычно появляется на рабочем месте около половины восьмого, она проводит тебя в больничное крыло. Думаю, ты сможешь дать пару советов нашим колдомедикам по поводу того, как лучше помочь Бижики. Что ты решил с мантикорой?
- Отвезу её в Британию, - морщится Ньют, чувствуя себя так, словно предает собственные идеалы. Но держать мантикору в чемодане Саламандеру совершенно неохота. Каждый день видеть почти человеческое лицо, так поразительно похожее на лицо ненормального убийцы, нашедшего смерть от непростительного заклятья в глуши вермонтских лесов… нет, это определенно выше его сил.
- Разумно, - неторопливо соглашается Персиваль, словно обдумывая варианты и приходя к выводу, что этот действительно лучший. - Я подпишу нужные бумаги, а ты гарантируешь мне, что эта тварь не выберется из твоего чемодана раньше Британских островов.
- Гарантирую, - кивает Ньют, вставая с кресла, окончательно, кажется, собравшись с мыслями. - Персиваль, послушай…
Аврор удивленно смотрит снизу вверх на Саламандера, вплотную подошедшего к его столу. Ньюту в голову приходит мысль, что навряд ли кто-то в этом кабинете позволял себе подобное. Разве что госпожа Президент, и то Ньют сильно сомневается в том, что она называла главу Департамента по имени.
- Слушаю, - ровно произносит волшебник, чуть-чуть хмуря брови, словно не до конца понимает, что Ньют от него хочет.
- Ты мне кое-что обещал, - напоминает зоолог. - Тебе нужен отдых. Я, конечно, не совсем врач, во всяком случае, люди - не моя специализация, но тебе нужен отдых, если ты не хочешь свалиться в обморок…
- Навряд ли я свалюсь в обморок, - успевает вставить Персиваль, улыбаясь одними только глазами - Ньют не понимает, как ему это удается при абсолютно спокойном лице, но невольно любуется им, не забывая парировать:
- Нормальный человек свалился бы еще вчера. Ты не можешь доводить себя до предела, неужели отчеты не подождут? - Ньют возмущенно кивает на стопку бумаг, слегка накренившуюся от того, что Ньют оперся ладонями о столешницу, наклонившись непозволительно близко к главе аврората.
По всей видимости, Ньюту все же было позволено находиться так близко, так откровенно нарушать личное пространство - Персиваль не выглядит недовольным сложившейся ситуацией.
- Отчеты подождут, - неторопливо соглашается аврор. - Президент - не подождет. И кое-какие действительно важные документы - не подождут. Но это не займет больше нескольких часов, я обещаю после полудня выполнить свое обещание. И я надеюсь, что ты проследишь за его тщательным выполнением.
Ньют невольно улыбается, чувствуя, как уши занимаются жарким румянцем от этих вполне многообещающих слов.
- Прослежу, - тепло выдыхает он, почти решившись наклониться еще ближе, чтобы прижаться губами к губам, на секунду забыться, отвлечься от окружающего мира. Но окружающий мир напоминает о себе едва слышным звуком открывающейся двери, и Ньют поспешно отстраняется, оборачиваясь, чтобы увидеть тихонько прошмыгнувшую в кабинет Тину Голдштейн.
- С возвращением, мистер Грейвс. Вы хотели меня видеть? - Ньюту Тина тепло улыбается, ничего не сказав, и снова возвращает все внимание начальнику.
- Да, - как ни в чем не бывало отзывается Персиваль, коротко глянув на чуть порозовевшего Ньюта. - Я бы хотел, чтобы вы проводили мистера Саламандера в больничное крыло, мисс Голдштейн.
- Со мной все в порядке, Тина, - спешит успокоить взволнованную девушку Ньют, искоса глянув на аврора, наблюдающего за ними с едва заметным интересом.
Ньют проглатывает комментарий по поводу того, что Персивалю тоже было бы не лишним заглянуть в больничное крыло, но тот явно собирается справляться с проблемами самостоятельно.
Прогулка в больничное крыло занимает немного времени - передав индейца колдомедикам и рассказав им кое-какие свои мысли по поводу его лечения, Ньют оказывается совершенно свободен, а часы показывают только половину девятого.
Тина, извинившись и поцеловав его на прощание в щеку, убегает по какому-то срочному вызову, пообещав найти его как только освободится, и Ньют возвращается в кабинет Грейвса, остановившись перед запертой дверью, чтобы аккуратно постучать. Тут же словно из воздуха возникает долговязый волшебник в идеально отглаженном костюме, чтобы строго поинтересоваться:
- Вам назначено?
Ньют только сейчас начинает понимать, что к правой руке Президента посетители, наверное, не приходят вот так просто, постучав в дверь. Из-за закрытой двери, впрочем, доносится спокойное:
- Пускай проходит, Николас, спасибо.
Николас, кивнув и сделав пометку в блокноте, так же бесшумно исчезает, позволяя Ньюту тихо скользнуть в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.