— Говори! Что у тебя было с этим… Где он скрывается?!
Удивительно, как быстро соскочило с мамы «христианское настроение».
— Я это так не оставлю! Я сейчас же позвоню Владиславу! Он обязан вмешаться. Он старший из нас, пускай немедленно примет меры.
При упоминании дяди Влади я было поежился, но потом подумал: «Ну и что же? Пусть вмешивается. А что он может сделать дяде Кеше? Ровным счетом ничего! К тому же сегодня он уезжает». И я решил выжидать. Родители нервничали, то и дело приступали ко мне с расспросами, но я прочно уселся в кресло, сложил руки на груди и просидел так до самого вечера.
То и дело мать подбегала к телефону и звонила Владиславу Львовичу. Его не было ни дома, ни на работе. Часов в шесть дозвонилась все-таки.
— Владик, Владик! Ты знаешь, какое у нас несчастье! Снова объявился братец! Какой? Забыл, что ли! Кеша из Хантайска! Да, да, можешь себе представить. Да, я тоже! Ужасно, ужасно. Этому конца не предвидится. И представь себе… Нет, приезжай срочно, это не телефонный разговор…
Мама бежит на кухню, по квартире разносится запах валерьянки. Слышно, как трещит голосок Зои Ивановны:
— И надо же, вот какой несчастный пар-рень! Опять за старое!.. Носит его по свету, никак остепениться не может. Да вы успокойтесь, Машенька, дорогая, может быть, так, ложная тревога.
Зоя Ивановна живет в этой квартире давно и отлично помнит дядю Кешу.
Когда наконец появляется Владислав Львович, она торчит тут же, в дверях. Морщинистое личико выражает крайнюю степень возбуждения, то и дело поправляет она голубую ленточку на голове, глаза раскрыты широко, почти вытаращены. Вообще Зоя Ивановна любит все неожиданное, страшное. Мне кажется, она все время тайно ожидает какого-нибудь «вдруг». Вдруг… дверь раскрывается и вбегает… Шпион, вор, преступник, черт с рогами или что-нибудь в этом роде. Вдруг… он выхватывает револьвер. Иногда я из комнаты слышу, как в коридоре вдруг ахнет Зоя Ивановна. «Зоя Ивановна, что с вами?» — «Да представьте себе, несу кастрюлю, и вдруг… Ой! А оказалось, это ваше пальто!»
Чувствуется, что соседка сегодня обрела наконец свое долгожданное «вдруг». То-то будет запираться на ночь! На три замка и цепочку.
Дядя Владя тоже возбужден. Плащ нараспашку, круглая шляпа съехала набок. Но все равно это респектабельный, властный дядя Владя.
— Ну, рассказывай, где он?
Я твердо решил молчать. Пусть. Пускай принимает свои «меры» к дяде Кеше, скромному культработнику из поселка Пурга. Тем стыднее будет потом.
— Чего молчишь? Говори!
— Рассказывай сейчас же! — Мама трясет меня за плечо.
— Постойте, тут что-то не так, — вмешивается отец. — Чего привязались к парню? Какая-то ерунда получается. Думаю, что Иннокентий и сам позвонил бы, если, бы приехал. Куда же ему пойти, как не к нам?
Из соседней комнаты выглядывает Левушка.
— Я не хотел говорить, потому что не желаю ввязываться в это дело. Но так и быть, скажу. Он сидит на вокзале, на первой скамейке. Сам слышал, как договаривались по телефону… Вчера этот идиот стащил туда какие-то вещи.
— Вещи?
Дядя Владя круто повернулся, застыл посреди комнаты.
— Чемодан. По-видимому, тяжелый.
Все смотрят на меня. Выцветшие глаза Зои Ивановны вот-вот выскочат из орбит. Неожиданно она метнулась, прижалась к маме, нежно обняла ее. Как на фотографии. Мама, кажется, вот-вот лишится чувств.
— На вокзале? Чемодан?! — кричит дядя Владя. — Я ему покажу чемодан!.. Сейчас же позвоню в милицию!
Он делает шаг по направлению к телефону.
— Ай! Ай! Брат, не делай этого! Умоляю! — Мама простирает вперед руки. — Умоляю! Подумай о моем сыне! Ведь его наверняка заберут. Надо уладить все посемейному. Витя, Витя, подойди ко мне!
— По-семейному?! — рычит дядя Владя. — А подумала ли ты, сестра, как это может отразиться на моем положении? Ведь уже до чемодана дело дошло! Знаем мы своего братца!
— Никогда! Вором Иннокентий никогда не был, ты все врешь, врешь! — истерически кричит мама.
— Я ничего не понимаю, — говорит отец, — раскричались, а может быть, все попусту. Ну взяли бы съездили на вокзал, пригласили бы человека, расспросили бы, что и как… Давайте я съезжу.
— С ума сошел! — кричит мама. — Не желаю ничего иметь общего с ним. Сколько намучились! Если… Если только ты поедешь на вокзал, я… Не знаю, что я сделаю. Разведусь с тобой! Вот!
Отец пожимает плечами, выходит из комнаты.
Про меня забыли. Дядя Владя вышагивает по комнате, разговаривает сам с собой, он любит размышлять вслух: скверная история, скверная история. Появление этого человека, чемодан… Бог знает что! Позвонить в милицию, окажешься замешан. Этакое родство… Встретиться с ним — опять же втянут во что-нибудь… Соучастие. Ума не приложу…