Теперь они оказались в ловушке на открытой местности. Вернуться нельзя, иначе рано или поздно увязнешь в стычках между титанами, что продолжались на равнинах. Продвинуться вперёд нельзя, потому что проклятые стены до сих пор не пробиты. Орудия на бруствере в основном замолчали, но через вершину преграды всё ещё перелетали снаряды, образующие плотный шквал артиллерийского огня. Чем дольше это будет продолжаться, тем выше вероятность, что все они умрут здесь, в липкой грязи, ничего не добившись.
Скарр-Хей грузно подступал ближе, тяжело дыша и настороженно поглядывая на изгиб куртины, уносившейся ввысь, в беззвёздную ночь. Он задыхался в дыму, ощущая привкус густой смеси выхлопных и пороховых газов. Ему казалось, что его сейчас разорвёт на куски, выбросит из доспехов, и он станет просто ещё одним клубящимся огненным шаром, который пронзит тьму. В тенях вокруг него бродили банды воинов — фанатики Лоргара, техники Пертурабо, теперь лишённые вождя, и убийцы в цветах морской волны, подчинённые самому Луперкалю. Всё время прибывали новые бойцы: извергнутые из нутра транспортников, они строились в неровные колонны и направлялись вверх по склону, под тень стены.
Над ними и впереди всех возвышался уникальный колосс — титан типа «Император», окружённый свитой из фаланги гигантов, огромный и окутанный пламенем. Его порченую шкуру испещряли волдыри и мокнущие металлические язвы. Из вентиляционных отверстий и сбросных затворов хлестали какие-то жидкости: пенясь, они лились по огромным ногам и смешивались с иловым следом, который тянулся за исполином. От него пахло отвратительнее, чем от чего-либо ещё на всей осквернённой планете. Извращённый до самого ядра своей сути, он источал погибель, как живое существо истекает потом. Скарр-Хей не знал его названия. К тому моменту он едва помнил своё имя.
Подходить к нему так близко было опасно. Если эта штука хоть немного сдвинется, то одной ногой растопчет целую пехотную роту. Но Скарр-Хея это не волновало. Он шёл вперёд и вверх, по-звериному порыкивая на каждом выдохе. Он ощущал покалывание статического напряжения от пустотных щитов высоко наверху. Громадное тело титана тянулось ввысь, нависая над ним, как и другие богомашины. Их уже собралось не меньше пятидесяти, и всё время подходили новые. Казалось, что Скарр-Хей заблудился в тенях какого-то металлического леса, где он выглядел карликом среди стволов невозможных, искривлённых деревьев. Энергетические заслоны титанов наконец слились правильно, образовав гигантский защитный слой в небе над головой. Эта эгида, гудящая разрядами, вспыхивала, шипела и прогибалась, когда снаряды били по ней.
Пока Скарр-Хей пробирался под ногами у богомашин, земля закачалась. Ослепительный свет и дым в клочья разорвали ночной мрак. Буры, приводимые в движение исполинскими руками, вгрызлись в адамантиевые пластины и нагромождения скалобетона. Энергетические лучи и мелта-потоки били и распыляли, вскрывая пещеры и прорезая ущелья. Творилось разрушение в неописуемых масштабах — симфония концентрированного уничтожения, отдельные части которого сфокусировали, наложили друг на друга и с безжалостной целеустремлённостью излили в точки излома.
В другую ночь Скарр-Хей, возможно, восхитился бы таким мастерством. Но теперь, когда Гвозди глубоко впились в мозг, он осознавал только свою озлобленность и досаду. На то, чтобы прорваться через этот барьер, уйдут дни! Возможно, недели. Кто-то просчитался. Воина не интересовало, кто и почему, но в итоге он лишился добычи.
Скарр-Хей чуть не повернул назад. Он подумал о том, чтобы снова прорубиться через равнины, найти остальных бойцов своего проклятого богом отделения, пробраться на какой-нибудь другой фронт битвы в руинах под Фасадной стеной, где действительно можно немного повоевать.
Но затем буры внезапно смолкли. Лучевое оружие погасло. Боевые горны титанов, оглушавшие Скарр-Хея с того момента, как он прибыл на передовую, смолкли.
Что-то проникло внутрь. Что-то воспламенилось. Всё поле боя, заполненное сотнями тысяч воинов в доспехах, затаило дыхание. Почудилось, что даже равномерный ритм артударов сбился, как будто сам мир внезапно оказался на краю обрыва, охваченный ужасом, готовый провалиться в небытие, из которого не будет возврата.
Скарр-Хей вгляделся в темноту. Он слышал взрывы, доносящиеся откуда-то из глубины и приглушённые множеством защитных слоёв. Он чувствовал агонию земли под ногами, более жестокую, чем прежние толчки от непрерывных разрывов. Он видел, как по огромному чёрному пространству мчатся ветвистые разряды молний, мечущиеся, словно демоны, по поверхности маслянистой зеркальной глади.