Потом телега отправляется на запад, стремительно спускаясь в просторные земли. После многих месяцев путешествия по степи возницы наконец замечают на горизонте Хум-Карту, бледную на фоне высокой шелестящей травы. Они останавливаются и готовят кэрн. Собирают камни, вешают на них молитвенные ленты, расставляют чаши с благовониями, а венчают всё флажком. Клинок, по-прежнему завёрнутый, также помещают на вершине. Затем возницы уходят и отправляются в долгое странствие домой.
Следующей ночью меч забирают в крепость слуги легиона. В сумрачных залах Цюань-Чжоу каждую молитвенную ленту изучают, истолковывают, а затем передают в библиарум. Из этих обрывков повелители Чогориса многое узнают о меняющихся особенностях Бескрайней Травы, о том, откуда брать кандидатов и как протекает жизнь тысячи царств. Клинок, всё ещё лишённый рукояти, ножен и гарды, разворачивают и относят в кузни. Ни одну метку, кропотливо выполненную оружейниками Хашина, не убирают. Ни один из крошечных — и всегда немногочисленных — изъянов не устраняют. Это изделие народа Джагатая, не машинного рассудка. Отполированный до зеркального блеска, клинок отражает лица создателей в каждом блике света на своей поверхности.
Добавляется рукоять с силовым элементом: её тщательно соединяют со сталью, работая вручную, чтобы аккуратно скрепить золотую резьбу с толщей металла. Далее формируется расщепляющее поле, которое должно гармонировать со структурой исходного клинка. Наставники фехтования будут испытывать его снова и снова, возвращая в кузни много раз, пока не увидят, что баланс уже невозможно улучшить. Сияющие разряды энергетического поля связываются с метками, нанесёнными при изначальной ковке, приумножая их, придавая мечу отличительные характеристики. Теперь во всей известной Галактике увидят творение Хашина, такое же яркое, как молния, которую оно имитирует.
Только после окончания всех трудов клинок можно передать оружейникам орду для последней проверки. Они сберегают снаряжение в своих храмовых хранилищах: окружённое ритуальными стражами, оно лежит там, отключённое и не применяемое никем, пока в легион не примут кандидата с подходящим для клинка характером.
Этот вручают воину по имени Морбун Са. Он знаменит не только доблестью, но и самообладанием. Его называют воплощением Пути Небес. Клинок подходит ему. Он забирает оружие с собой на пустотный корабль «Коргаз» в составе братства Ночной Звезды. Меч впервые обнажают против врага на планете Эгета IX, где орду одерживает победу.
За долгие годы Крестового похода клинок дважды меняет хозяина, когда предыдущий встречает гибель в битве. Ныне, в заключительные дни великого предательства, им владеет Аджак-хан из братства Янтарного Орла. Он стоит на стенах Дворца, которые обваливаются под ногами, и выкрикивает проклятья тем, кто нападает на него. Хан свободно держит рукоять, и сталь танцует вокруг него. Небеса черны, как тушь каллиграфа. Воздух дрожит от шума: вопит пехота, грохочут стационарные орудия, богомашины завершают прорыв последней сплошной линии обороны.
Аджак-хан следит за врагом, капитаном берсерков Ангрона — порченых бойцов с трагичной судьбой, которых он жалеет так же сильно, как ненавидит. Тот карабкается через руины к Белому Шраму, и за ним следует ещё дюжина. Следом идут полчища, которые до сих пор изнемогают на ничейной земле, беззащитные под артиллерийским обстрелом. Аджак-хан в сопровождении своих братьев устремляется в столь любимый им ближний бой. Клинок кружит, за ним тянутся разряды молнии. Он кусает, рубит, и Аджак-хан громко кричит от наслаждения.
Под скалами в другом мире застывают каменотёсы Онг-Хашина. Огоньки их свечей на миг колеблются, хотя в глубоких подземельях нет ни дуновенья ветра.
Иногда это случается. Люди знают, в чём причина.
Они с усердием берутся за кирки и возвращаются к работе.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил Джангсай-хан, хотя, по правде говоря, он уже догадался.
Лицо Наранбаатара находилось в тени, его лишь отчасти освещала снизу треснувшая натриевая лампа. В замкнутом пространстве бункера, пропахшего потом и плесенью, было темно и жарко. Кожу грозового пророка, тоже тёмную, покрывали обрядовые шрамы, новые раны и возрастные морщины. Кристаллы капюшона его брони сверкали, а подвешенные на бечёвках талисманы из звериных черепов слегка вращались.