— Ты должен знать его историю, — сказал Наранбаатар.
Джангсай взял меч. Тот был прекрасен — средней длины клинок, немного изогнутый, хотя не так сильно, как тулвары, применявшиеся всадниками легиона. Хан перевернул его в горизонтальное положение, рассматривая, проверяя баланс. На стали виднелись тусклые узоры в форме молнии, часть структуры режущей кромки. Воин провёл большим пальцем по кнопке включения расщепляющего поля, уже представляя, как эти отметины направят поток сияющей энергии.
— Его владелец…
— Умер достойно, — произнёс Наранбаатар. — Многое вернули, включая это. Теперь он твой.
Джангсай кивнул. Не применять его — расточительно. Мощные, полностью функционирующие силовые клинки теперь ценились. Всё заканчивалось или почти отказывало.
— Я знал его, — сказал хан. — Аджака.
Это утверждение утратило прежнюю значимость. Почти весь легион, чьи ряды беспощадно проредили, теперь собрался вместе, запертый за стенами и зажатый врагами. Некогда разделённые братства бились бок о бок, сливаясь, когда их потери росли. Иногда возникало ощущение, что Джангсай знает по имени, видел в бою или знаком с историей подразделений всех уцелевших воинов орду.
— Его братство больше не сражается, — сказал Наранбаатар. — Выживших распределили по другим частям. Но их деяния записаны, и тексты заберут в залы Цюань-Чжоу, когда всё это закончится.
Здесь Наранбаатар проявил одну из своих отличительных черт. Джангсай никогда не слышал, чтобы он хвастался, но грозовой пророк снова и снова говорил о планах на будущее, невозмутимо, однако с уверенностью в успехе, откуда вытекала необходимость двигаться к следующей задаче. Это звучало так прозаично — «мы должны выполнить текущее задание, а затем вернуться к тому, что делали раньше». Всё надо будет привести в порядок. Всё записано. Иногда подобные речи забавляли, поскольку мир вокруг них всё глубже утопал в скверне.
— Получается, они прорвались через внутреннюю стену, — сказал Джангсай.
— Мы полагаем, что прорвутся в течение часа.
— Хочешь, чтобы я занял позиции Аджака?
— Нет, это предписано другому. Я желаю, чтобы ты оставил свой пост — у тебя новый приказ.
— От тебя?
— От самого Кагана.
Джангсай помедлил.
— Мы здесь в тяжёлом положении, задын арга.
Он не мог выразить несогласие более прямо. Но знал, что должен отметить: его воины умирали и будут умирать дальше, и его место — с ними. Невысказанный подтекст, понятный им обоим, звучал так: «Почему сейчас?»
— Нам нужно, чтобы ты кое с кем поговорил, — сказал ему Наранбаатар. — Он родом не с Терры. Как мы недавно узнали, он из того же мира, что и ты. Такая вот причина. Я знаю, ты хочешь и дальше биться здесь, но, поверь, ты вскоре снова получишь эту возможность.
И снова краткая пауза перед ответом.
— Так значит, это конец, — решил хан.
— Это его начало.
— Что ты можешь мне рассказать?
— Только то, что нужно для задания. Потом посмотрим. Мы ещё не знаем, что будет доступно. Возможно, ничего. Возможно, всё.
Порой это неизменное спокойствие по-прежнему сбивало с толку. Джангсай знал, что чогорийцы способны разозлиться. Хан много раз видел это в бою, и они ужасали, когда на самом деле, по-настоящему теряли самообладание, но большую часть времени они сохраняли хладнокровие, которое в равной мере впечатляло и выводило из себя.
Джангсай снова посмотрел на клинок. Возможно, Аджак держал его всего несколько часов назад. Вероятно, они составляли идеальный тандем, оба созданные одной и той же культурой, части гармоничного целого.
— Скажи, куда мне нужно отправиться? — спросил он.
Мир назывался Эр-Риджа.
Он сильно пострадал в пору ужасов Древней Ночи, поэтому прибытие армий Императора в первые десятилетия Крестового похода там встретили восторженно. Его старую промышленную базу быстро восстановили, и уже в течение жизни того же поколения он стал вносить значительный вклад в военную экономику. В нём сформировали множество полков для Имперской Армии, причём некоторые из них снискали широкую известность. Ко времени Улланорского триумфа Эр-Риджа считалась ключевой планетой, обеспечивающей безопасность целого субсектора. Она располагалась на стратегическом пересечении многих стабильных варп-трасс. Важный устойчивый объект.
Легионес Астартес, в частности Имперские Кулаки, начали набирать кандидатов с Эр-Риджи во втором столетии эпохи Крестового похода. Он никогда не был крупным вербовочным миром, поскольку в целом считался слишком цивилизованным, неспособным воспитать оптимально свирепых новобранцев Космодесанта, но для поддержки завоеваний галактического размаха приходилось осваивать любые источники. Ситуация изменилась, когда разгорелась гражданская война. Как только прояснились масштабы предательства Хоруса, имперские стратегосы запустили лихорадочную программу по изъятию ресурсов. Они вывозили за пределы досягаемости наступающего врага всё, что могли. Эр-Риджа какое-то время считался безопасной гаванью. Его флотские верфи укрепили, полки и линии обороны усилили. Вербовщики легионов обратили на него внимание, поскольку уже поняли, насколько отчаянной становится ситуация, и внезапно осознали, что должны использовать все доступные средства для увеличения численности кандидатов.