– Никто не может так активно мобилизовать азиатов, как Малик, – подытожила свой рассказ Эмили. – Он просто не дает мне вздохнуть с того момента, когда было обнаружено тело Кураши, и не оставит меня в покое, пока я не арестую подозреваемого. Я вынуждена выкраивать время для расследования между встречами с ним и Фергюсоном.
– Да, ничего хорошего, – согласилась Барбара.
– Я словно пребываю в каком-то кошмаре.
Эмили бросила нож в раковину и поставила готовое блюдо на стол.
– Когда я обедала в «Волнорезе», то разговорилась там с местной девушкой, – сказала Барбара, наблюдая, как Эмили, наклонившись к холодильнику, достала из него две банки пива, протянула одну Барбаре и с шипением открыла свою. Потом она села, и сама ее поза демонстрировала природный и выработанный атлетизм: перед тем, как сесть, Барлоу сперва приподняла одну ногу над сиденьем стула, а затем плавно опустилась в него, демонстрируя грацию, которой обучали еще в школе.
– Говорят, что Кураши имел дела с наркотиками. Ты понимаешь, о чем я: подозревают, что он перед отлетом из Пакистана наглотался упаковок с героином.
Эмили положила на тарелку несколько ложек только что приготовленного блюда и, взяв банку с пивом, прокатила ее по своему лбу, покрытому мелкими бисеринками пота.
– Мы пока не получили окончательного заключения от токсиколога в отношении смерти Кураши. Возможно, он имел какое-то отношение к наркотикам. Необходимо помнить, что неподалеку расположены портовые гавани. Но если ты думаешь, что причина его смерти – наркотики, то ты ошибаешься.
– Ты в этом уверена?
– Да. Я уверена.
– Тогда почему тебе не раскрыть карты? Ведь раз еще нет заключения о смерти, ты не можешь с уверенностью сказать, что это убийство. Ведь именно так и обстоят дела?
Эмили, приложившись к банке с пивом, внимательно посмотрела на Барбару.
– Сколько дней ты будешь в отпуске, Барб?
– Я умею держать язык за зубами, если тебя это интересует.
– А что, если меня интересует не только это?
– Тебе нужна моя помощь?
Эмили зачерпнула ложкой еще йогурта, но затем положила ложку снова в миску и стала задумчиво рассматривать ее, собираясь с мыслями, перед тем как ответить.
– Возможно, и потребуется.
Барбара обрадовалась: это было намного лучше, чем хитростью напрашиваться в помощники. Больше того, она чуть не подпрыгнула от радости, услышав неожиданное предложение старшего инспектора.
– Я к твоим услугам. Почему ты не контактируешь с прессой? Если причина смерти не наркотики, то, может быть, секс? Самоубийство? Несчастный случай? Что еще?
– Убийство, – ответила она.
– Ну знаешь, ведь стоит только сказать об этом, как азиаты снова начнут буйствовать на улицах.
– Об этом уже сказано. Я встречалась с пакистанцами сегодня днем.
– И?
– С этого момента они будут во все глаза контролировать и отслеживать наши действия.
– Ты полагаешь, это убийство на расовой почве?
– Пока не известно.
– Но ты же знаешь, как он умер?
– Мы поняли это при первом же взгляде на него. Но именно это мне бы хотелось как можно дольше хранить в тайне от азиатов.
– Почему? Если им станет известно, что это убийство…
– Потому что это именно такое убийство, которое может их взбудоражить.
– На расовой почве?
Когда Эмили кивнула, Барбара задала новый вопрос:
– Но как? Я хотела спросить, как, глядя на тело, вы поняли, что это убийство на расовой почве? Какие-нибудь знаки? Свастика или что-то подобное?
– Нет.
– Может, вы нашли на месте убийства визитку или листовку «Национального фронта»[28]?
– Тоже нет.
– Ну, а на основании чего вы сделали такое заключение…
– Он был сильно избит, Барб. У него была сломана шея.
– Ой. Ну и ну!
Барбару охватило смятение, и в памяти всплыло все, что она прочла в газете. Тело Кураши было обнаружено внутри дота на косе. Видимо, его поджидали, укрывшись в засаде. А это, если связать воедино с тем фактом, что он был избит, указывает на то, что убийство совершено из расовых побуждений. Потому что преднамеренные убийства – если жертву перед этим не подвергают определенного рода пыткам, доставляющим удовольствие серийным убийцам, – обычно совершаются быстро и преследуют одну цель: убедиться в том, что объект покушения мертв. И еще одно: сломанная шея свидетельствует о том, что убийцей был мужчина. У обычной женщины не хватит сил даже на то, чтобы попытаться сломать мужскую шею.
Пока Барбара обдумывала эти доводы, Эмили подошла к мойке и взяла свою парусиновую сумку. Сдвинув на край стола свою тарелку, вытащила из сумки три картонные папки. Открыв первую, положила ее на один край стола, и открыла вторую, в которой была пачка глянцевых фотографий. Развернула их в руке веером, как карты, выбрала несколько штук и протянула их Барбаре.