Одним из известнейших доказательств земного вращения служит поведение маятника Фуко — тяжёлого груза на длинном тросе. По мере колебания маятника он по инерции остаётся на изначальной плоскости, пока земля оборачивается под ним. Относительно земли кажется, что площадь колебаний медленно вращается. Вышецитированная статья аккуратно разбирает это доказательство:
«Понеже движение земное до движенья маятникова отнашивать, почто вовсе его в ход вводить? Истина, по сурьёзном рассужденьи являема, в том есть, что крутись земля столь резво, яко острономы ей велят, то улетел бы наш маятник во пространство и там бы остался».
Однако гвоздём программы сослужил двойной снимок, изображающий двенадцать миль побережья озера Виннебаго, что в Висконсине.
«Использована, — комментируют, — камара Истмановска… Объектив нá три футы над водою… Всяк в Ошкоше да будет, своими очами во всяк ясный день да узрит. С двуглазкой ладною на противуположном берегу любой предмет зрим, безсумленно удостверяя, что поверхность озёрная плоска есть, в ровнину укладывается… Научна ценность сего превелика суть».
Удивительная безграмотность Воливы позволяет отследить психологические источники его удивительных воззрений, которые у более смышлёных чудаков замаскированы богатой эрудицией и острой полемикой. Источника у Воливы, вообще-то два: желание оправдать религиозную догматику и убеждённость в своей гениальности, которая по ложности близка к бреду. Первое уточнять не требуется: как однажды признался сам Волива, «мы фундаменталисты, единственно подлинные религиозные фундаменталисты». И это, без сомнения, правда. Немало строчек Библии при буквальном прочтении говорит скорее о плосковатости, нежели шарообразности земли, а наиважнейшей (сказать, существенной) доктриной доуийской церкви является вера в буквальную правдивость каждого библейского слова.
Однако недостаточно объяснить космологию Воливы простым додумыванием Библии до конца. В былые времена этого было бы достаточно. На заре веры, когда мало что доказывало земной шар, даже умным и учёным богословам позволительно было предпочесть буквалистский подход к Священному писанию. Можно понять Августина Аврелия и Мартина Лютера, которые не верили в антиподов, поскольку «всякое око», «все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных». Но что думать о том, кто отказывается признать земной шар в двадцатом веке?
Ответ надо искать в бредовых идеях величия Воливы. Все астрономы для него «убогие неучи, заносчивые дурни», а сам он хвастает, что «раздроблю всякого в умственной брани. Ни одного профессора не встречал, ни одного студента, который бы знал миллионную долю моего по любому предмету». Во время судебной дискуссии он воскликнул:
— Кто идёт на меня, низвергнут будет. Помяните моё слово. Кладбище полнится теми, кто пытался осилить самого Воливу. И этот сброд также там упокоится. Божия сила сокрушает их.
Хотя в его секте никогда не было более 10000 членов, это не помешало его наполеоновским планам:
«Я лишь начинаю труды свои. Все Штаты обращу, а после — Европу».
Волива часто предсказывал Конец света. Один за другим проходили 1923, 1927, 1930, 1935 годы, каждый из которых он признал последним, но всё равно не засомневался в своей непогрешимости. Его смерть в 1942 году стала бы очередной неожиданностью для того, кто ожидал прожить 120 лет благодаря пахте и американским орехам.
Теперь в Сионе много чего изменилось: отменены пуританские законы, понаехало чужих церквей, девушки приобщились к ногтевому лаку и губной помаде, а летом можно разгуливать в шортах по проспекту Еноха и не бояться ареста. Поразительно, но Нью-йоркский университет владеет контрольным пакетом акций «Зайэн Индастрис». И там до сих пор живёт несколько тысяч последователей Воливы, ничем себя не выдавая и продолжая тяготиться «фундаменталистами притворными, отцеживающими эволюционистику, а нынешню острономию поглощающими».
Как ни сложно найти нефундаменталистского плоскоземельщика, что в Сионе, что вне его, не нужно думать, будто вся геоэксцентрика происходит из религии. Совсем не религиозные корни у теории полой земли, предложенной капитаном американской пехоты Иоанном Кливсом Симасом. Отличившись храбростью в 1812 году, Симас уволился из армии и остаток жизни посвятил убеждению нации в том, что земля представляет собой пять концентрических сфер с дырами 6-мегаметрового диаметра по полюсам.
Впервые он это объявил в 1818 году своим циркуляром сотне «бравых соратников» отправиться с ним в полярную экспедицию на северное отверстие, вскоре прославившееся как Яма Симаса. Наш капитан не сомневался, что Мировой океан течёт через полярные скважни, а вогнутая поверхность земной изнанки изобилует растительной и животной жизнью — равно как выпуклая поверхность подземной сферы!
Чем больше потешались над полой землёй, тем больше Симас озлоблялся и больше бросал сил на отыскание фактов в поддержку его теории. На этом капитан и помешался. Десять лет он ездил по стране да выступал гнусавя и заикаясь, домогаясь средств на его экспедицию. В 1822 и 1823 годах он слал прошение в конгресс США, вымаливал финансирование. Оба прошения обсуждались без шума, хотя второй раз за проект проголосовало 25 депутатов. Лекциями он окончательно подорвал своё здоровье в 1829 году. Смерть застала его на новом месте жительства в Гамильтоне, Огайо, — там же находится его обветренное надгробие, установленное сыном покойного. Оно увенчано каменной моделью полой земли.
Наиболее исчерпывающее изложение Симасовской космографии доступно в двух книгах: “Symmes' Theory of Concentric Spheres” (1826) Якова Мак-Брайда и “The Symmes' Theory of Concentric Spheres” (1878) Симаса-сына по имени Америго. Нас знакомят с сотнями соображений, почему земля должна быть полой, — соображений физических, астрономических, климатологических, основанных на миграции животных и отчётах путешественников. Более того, земные пустоты подобны костным пустотам и обеспечивают прочность земли, свидетельствуют в пользу бережливости Творца. Как учит один полоземельщик, «населённая земная полость есть прекрасная экономия внутренности».
«Логика, здравый смысл и все мыслимые аналогии природы сговорились в поддержку и утверждение этой теории», — заключает капитанский сынок.
Но в современной ему науке Симас всё равно не наследил, зато поразил впечатление писателей-фантастов. В 1820 году анонимный автор под псевдонимом Капитан Сибон пародировал земную полость произведением “Symzonia” (по-нашему «Симоземие») — превосходно исполненным рассказом о пароходном плаваньи до северополярной дыры, через которую корабль затянуло течением прямо за «обод земной». На внутренней поверхности сферы Капитан Сибон открывает континент и называет его Симоземием. Там Сибона встречают дружелюбные сладкоголосые аборигены в белоснежных одеждах, живущие идеальным социалистическим обществом. Незавершённая Повесть о приключениях Артура Гордона Пима Эдгара По задумывалась как подобная история. «Путешествие к центру земли» Жюля Верна теорией Симаса, вероятно, не вдохновлена, зато именно она нашла развитие во множестве последовавших романов и рассказов.
А вдохновлён ли чем сам Симас? Тому доказательств нет, однако предшественником ему оказался Котн Мэзер, автор книги “The Christian Philosopher” (1721). В свою очередь Мэзера полой земле научил известный английский астроном Эдмунд Галлей (в честь которого назвали комету) через очерк, опубликованный в 1692 году. Галлей доказал, что у земли кора километров на 800, под ней концентрично две оболочки марсианского и венерианского диаметров, а внутри матрёшки сплошной шар размером с Меркурий. На каждой из сфер можно жить. Бесконечный день там поддерживается «особыми светилами», наподобие тех, что Вергилий помещает в Элизиуме, — а может, и межсферным газом. Когда в 1716 году взыграло полярное сияние, Галлей предположил утечку этого светоносного газа: раз земля приплюснута у полюсов, то, конечно, там земная сфера и тоньше всего.