Зара закусила губу до крови, сдерживая крик. Она видела подобное лишь однажды, в записях уничтожения целого города на Гелиосе-4, когда Императрица впервые продемонстрировала свою истинную мощь.
Она понимала, что у нее нет шансов в прямом столкновении. Оглядевшись, Зара заметила техническую шахту под потолком хранилища, идущую прямо над постаментом со слитком. Выждав момент, когда внимание Императрицы было сосредоточено на последних защитниках, она метнулась к боковой стене и начала быстро карабкаться по аварийной лестнице.
Достигнув технической шахты, Зара проползла по ней, оказавшись прямо над постаментом с Энслимой. Внизу Императрица уже приближалась к слитку, её фигура мерцала и менялась, временами принимая черты поглощенных ею личностей – Зара с ужасом узнала лицо короля Регалия, мелькнувшее среди других.
– Я чувствую твое присутствие, маленькая воительница, – внезапно произнесла Императрица, останавливаясь. – Твои эмоции создают заметные волны в информационном поле.
Зара поняла, что момент внезапности потерян. Действовать нужно было немедленно. Она выбила решетку шахты и прыгнула вниз, целясь прямо на постамент. В полете она выстрелила из излучателя в потолок хранилища, вызвав обрушение части конструкций на Инквизиторов.
Приземлившись, Зара схватила Энслиму. Темно-красный кристалл обжег ей руку, словно был наполнен не просто энергией, а концентрированным сознанием. На мгновение ее захлестнула волна чужих мыслей и воспоминаний – тысячи голосов одновременно заговорили в ее голове.
– Ты не понимаешь, что держишь в руках, – сказала Императрица, медленно приближаясь. Вокруг нее пространство искажалось, образуя защитный купол. – Энслима – не просто ключ к Диадеме. Это коллективное сознание всех разумных существ, когда-либо использовавших временные технологии. Слиток жаждет воссоединения со своими братьями.
– И позволить тебе стать богом? – Зара отступала к боковому выходу, держа слиток и излучатель наготове. – Никогда.
Императрица улыбнулась, и в этой улыбке была странная грусть.
– Я уже бог, дитя. Я существую в каждой системе, в каждом потоке данных. Но я хочу большего – я хочу дать этой вселенной порядок, который она заслуживает.
– Навязанный тобой порядок – это рабство, – возразила Зара, продолжая отступать.
– Рабство? – Императрица покачала головой. – Ты называешь рабством избавление от боли, страданий, войн? Я видела все возможные временные линии. В каждой из них органическая жизнь уничтожает себя, снова и снова. Я предлагаю единственный путь к спасению.
Один из Инквизиторов, оправившийся от обрушения, бросился к Заре. Она выстрелила, но промахнулась. В последний момент, когда механизированная рука уже тянулась к ее горлу, Зара инстинктивно прижала Энслиму к груди. Слиток вспыхнул ослепительным светом, и Инквизитор отлетел назад, его системы мгновенно отключились.
– Интересно, – заметила Императрица. – Слиток принял тебя. Это редкость.
Зара не стала ждать продолжения разговора. Воспользовавшись моментом, она бросилась к боковому выходу и побежала по коридорам станции, которая продолжала разрушаться под непрерывными атаками флота Императрицы.
Она вышла на связь с Лаксаром.
– У меня Энслима! Где мне встретить вас?
– Док 17, южный сектор, – ответил голос Лаксара сквозь помехи. – Поторопись! Станция разваливается на части!
Зара бежала через горящие коридоры, сжимая драгоценный слиток. За ее спиной раздавался металлический топот Инквизиторов и странный электронный гул – знак того, что сама Императрица преследует ее.
Достигнув южного сектора, Зара увидела, что большая его часть уже открыта космосу – аварийные барьеры с трудом сдерживали декомпрессию. Через прозрачные поля она видела, как корабли Императрицы методично уничтожают отдельные сегменты станции.
Док 17 находился за несколькими аварийными барьерами. Зара прошла сквозь первый, но у второго система идентификации была повреждена.
– Лаксар! – крикнула она в коммуникатор. – Я не могу пройти к доку! Барьер заблокирован!
– Мы видим тебя, – ответил Лаксар. – Стой там, мы подлетим к ближайшему шлюзу.