Но было поздно – взрыв сотряс лабораторию, и на мгновение всё поглотило яркое пламя. Однако вместо разрушения, которого ожидали все, пламя словно застыло во времени, превратившись в застывшую скульптуру из огня и энергии.
В центре этого замершего хаоса стоял Элион, его тело теперь полностью состояло из золотистого света. Он медленно поднял руки, и застывший взрыв начал сжиматься, уменьшаться, пока не превратился в маленькую светящуюся точку, которая затем исчезла с тихим хлопком.
Третий слиток, всё ещё лежавший на постаменте, теперь изменился – его фиолетовое сияние сменилось мягким белым светом.
– Он… нейтрализован, – произнёс Элион голосом, в котором едва угадывались человеческие интонации. – Его сила теперь обращена внутрь, а не наружу. Он больше не может быть использован как оружие.
Зара осторожно приблизилась к нему.
– Элион… что случилось с тобой?
Сущность из света, которая была Элионом, медленно повернулась к ней. В очертаниях светового силуэта всё ещё можно было узнать черты его лица, но они становились всё более абстрактными.
– Я заплатил окончательную цену, – ответил он. – Третий слиток забрал не только годы жизни, но и саму мою материальную сущность. Я становлюсь… чем-то иным.
– Нет, – выдохнула Зара, её глаза наполнились слезами. – Должен быть способ вернуть тебя!
Световая фигура приблизилась к ней, и Зара почувствовала тёплое прикосновение, хотя физически Элион уже не мог её коснуться.
– Я не исчезаю, Зара, – мягко сказал он. – Я трансформируюсь. Становлюсь частью самого времени. И в этом качестве я смогу защищать новый мир, который мы создали, лучше, чем когда-либо.
– Но я потеряю тебя, – прошептала она.
– Никогда, – ответил Элион. – Я буду с тобой всегда, просто иначе. И иногда… я смогу возвращаться, хотя бы ненадолго.
Лаксар подошёл ближе, с благоговейным ужасом глядя на трансформацию своего друга.
– Ты становишься одним из Первых Хронолордов, – сказал он. – Тех, кто, согласно легендам, вышел за пределы физического существования.
– Да, – подтвердил Элион. – Теперь я понимаю, что это не просто легенда. Это путь эволюции, доступный тем, кто готов пожертвовать всем ради высшей цели.
Он повернулся к третьему слитку, который теперь мирно светился на постаменте.
– Этот артефакт должен быть спрятан, – сказал он. – Даже нейтрализованный, он остаётся слишком могущественным.
– Мы позаботимся об этом, – пообещал Лаксар. – А что с Вексисом?
Они посмотрели туда, где секунду назад стоял командор. На его месте осталась лишь горстка пепла.
– Он попытался контролировать то, что не мог понять, – тихо сказал Элион. – И заплатил за это.
Световая фигура Элиона начала медленно подниматься над полом лаборатории, излучая мягкое золотистое сияние, которое заполняло всё пространство.
– Наше дело не закончено, – произнёс он голосом, который казался одновременно рядом и бесконечно далеким. – Императрица всё ещё представляет угрозу. Даже без узлов контроля она обладает огромной властью и влиянием. А за ней стоит тот, кто вёл её все эти годы.
– Фазл, – сказал Лаксар. – Всегда был Фазл.
– Да, – подтвердил Элион. – Глава Архитекторов. Тот, кто создал систему контроля и манипулировал даже самой Императрицей. Теперь, когда их главное оружие нейтрализовано, они перейдут к последнему плану.
– Какому плану? – спросила Зара, вытирая слёзы.
Световая фигура Элиона пульсировала, когда он отвечал:
– Древняя технология Хронолордов, сохранившаяся в Цитадели Архитекторов на Никсе. Они попытаются использовать её, чтобы Императрица слилась с Хроносом – сущностью самого времени.
– Это возможно? – с ужасом спросил Лаксар.
– Теоретически, да. Но это извращение естественного порядка вещей. Если им удастся, Императрица станет буквально вечной, неуязвимой для любого оружия или воздействия. Она сможет контролировать не только разум, но и само течение времени.
Зара и Лаксар обменялись тревожными взглядами.
– Мы должны остановить их, – твёрдо сказала Зара. – Сейчас же.
– Да, – согласился Элион, его световое тело сияло всё интенсивнее. – Собирайте всех наших союзников. Время для последней битвы пришло.