Джанготат вспомнил разгром в пещере. Он вспомнил рассеянных новобранцев, скошенных дроидами-убийцами, захваченных УД или выбегающих из пещеры — чтобы погибнуть под вражескими бластерами.
Зуту погиб на орбите. Порядок. А мужчины и женщины, которые доверяли ему, погибли в пещерах. Значит, есть за что отплатить. А солдаты знали, как возвращать долги. Да, уж в этом они разбирались весьма хорошо.
В темноте обожженный рот Джанготата скривился в холодной и смертельной улыбке.
58
Джанготат плыл сквозь бесконечные циклы сна и бодрствования. Иногда прохладное, влажное животное лежало на его груди, а иногда нет. Иногда он слышал голоса, а иногда нет.
Когда Джанготат просыпался голодным, его кормили каким-то сочным грибным пюре. Текстура была неприятно скользкой, но вкус — невероятным, свежим, как будто еда сделана вручную.
Время от времени его массировали, а потом счищали мертвую плоть с его спины. Руки, которые ухаживали за ним, были самыми мягкими и самыми заботливыми, которые он когда-либо знал. Он встревожился, когда понял, что часть его просит об этом, любит это и хочет чего-то большего.
Нет. Это не моя жизнь. Не жизнь солдата…
Он не был уверен, но, казалось, прошли дни, когда последние повязки были, наконец, сняты с его глаз. Он потянулся и ухватился за запястье своей сиделки. Тонкое, как палка. Он мог бы сломать кость одним движением. На ощупь он знал, что за ним ухаживает мужчина-кси'тинг. Брат Фейт. Он слышал дыхание, но не слова.
— Где Шиика Тулл? — спросил он.
— Прямо здесь, — ответила она откуда-то поблизости. Он мог бы поклясться, что слышит улыбку в её голосе.
Слой за слоем повязки были сняты, и свет хлынул в его изголодавшиеся глазные нервы.
— Мы выключили свет. Ваши глаза могут всё ещё быть чувствительны.
Так и было. Когда он медленно открыл их, с трудом мигнув, свет поразил его подобно физическому удару.
Он поднял руку перед глазами.
— Всё хорошо?
Он мигнул и опустил руку.
Когда изображения стали четче, он увидел, что находится в одном из бесконечных пещерных образований Цестуса. Простыни и одеяла покрывали стены, простая меблировка делила всё пространство на жилые квартиры. Здесь было изрядное количество незнакомого ему оборудования, должно быть, медицинского. Временная больница?
— Зачем вы привезли меня сюда? — спросил Джанготат.
Те, в коричневых одеждах, переглянулись, словно забавляясь.
— Кто вы? — вы медики или что-то в этом роде?
— Нет, не совсем, — сказал Фейт. — Это немного трудно объяснить.
Хотя он уклонился от дальнейших объяснений, Джанготат не почувствовал никакого вреда от кси'тинг и сумел расслабиться.
— Пора нам взглянуть на те раны, — сказал он. Они помогли Джанготату сесть и сняли приложенные к ранам листья… Листья?
Он не видел их вблизи, просто чувствовал на теле. То, что он принял за ткань, на самом деле оказалось каким-то широким, бледным, мясистым, плоским грибком.
Они снимали грибок по слою за раз. Но оставалась тонкая пленка гриба, прилипшая к его коже.
Его кожа…
Свет в комнате был тусклым, но достаточным, чтобы оглядеть себя. Он вспомнил, как выстрел дроида-убийцы настиг его, опалив кожу. Он боялся, что мускулы и кость тоже могут быть повреждены. Теперь он увидел бледное сияние между коленом и бедром, но больше ничего не указывало на то, что там вообще был ожог.
Это… это даже лучше, чем синтеплоть, подумал он, сравнивая грибок с лечебным средством, входящим в комплекты первой помощи ЭРК. Он обязательно должен об этом доложить. Видеть такие результаты после лечебной камеры — это одно. Видеть то же самое после нескольких листьев — это просто изумительно. Какие-то биотехнологии кси'тинг? Конечно, на галактическом рынке эти растения были бы бесценны.
К Никосу Фейту присоединились человеческий мужчина и пожилая женщина-кси'тинг, и они втроем осмотрели его. Шиика стояла, наблюдая, и отвела глаза, когда они снимали лист со спины.
Наконец, они показались удовлетворенными тем, как он выздоравливает, заменили белье на постели и повернулись к Шиике.
— Мы сделали, что могли. Теперь дело за тобой.
И три врача вышли из комнаты, оставив Шиику и Джанготата.
Долгое время Шиика просто смотрела на него, а затем, наконец, вздохнула.