— Я подвергла этих людей опасности, привезя тебя сюда.
Со стоном он сел.
— Тогда я должен уйти.
— Это не так просто, — заметила она. — То, что вы принесли на эту планету, уже нельзя вернуть обратно.
Джанготат нахмурился.
— Я сожалею, что всё так обернулось.
— Я думала, — проговорила она, — я действительно думала, что могла бы избежать всего этого. Что я никогда больше не увижу, как люди, которых я люблю, умирают. — Ее лицо перекосилось от внезапного гнева.
— Ты должна ненавидеть меня, — сказал он. — Прости.
Шиика подняла руку.
— Я ненавижу то, что ты представляешь. Я ненавижу то, для чего ты был создан. Но тебя самого? — Она сделала паузу, прежде чем продолжить, и он заполнил эту паузу тысячей болезненных комментариев. «Я ненавижу тебя больше всего…»
Но она сказала то, чего он никогда бы не ожидал.
— Я жалею тебя, Джанготат, — произнесла она. В её голосе было истинное сострадание. Он посмотрел на неё с любопытством, едва понимая её слова.
На следующий день Шиика и брат Фейт вывели его из пещеры. Это была простая община, хотя он не был уверен, чем именно они торговали. Может, лекарствами? Казалось, они используют грибы для всех случаев: некоторые были достаточно жесткими, чтобы делать из них обувь, другие были съедобными, с разнообразными вкусами и текстурами. Брат Фейт рассказал об их применении в медицине. Пещерные грибы казались центром деятельности этой деревни. Но разве это было всё? Он чувствовал нечто большее.
— Почему вы здесь? — спросил он у брата Фейта.
— Каждому нужен улей, — ответил кси'тинг.
— Но… Я слышал, что кси'тинг особо не общаются с чужеземцами.
— Нет, — сказал брат Фейт. — Странно, да? Джи'Maй Дарис — регент, но кси'тинг — в самом низу.
— Чужеземцы так обошлись с вами, и вы помогаете им?
Он пожал плечами.
— Мои предки были в улье целителями. Принесите к нам любого пострадавшего, и мы захотим исцелить его. Это наш инстинкт, не имеющий ограничений. Пятьсот лет истории не изменят миллиона лет эволюции.
Джанготат не верил своим ушам.
— Вы помогаете своим угнетателям?
— Здесь меня никто не угнетает, — улыбнулся брат Фейт. — Многие бежали сюда от «Цестус Кибернетикс», из городов в поисках лучшего пути. Чем они отличаются от кси'тинг?
Если позиция брата Фейта была действительно такова, то в конце концов у этой планеты есть надежда. Одни только лекарственные средства кси'тинг были потенциальной спайсовой шахтой.
Здесь было на что посмотреть — столько всего, что совершенно не отражало его собственное мировосприятие. В общине было много детей, так что эта деревня вовсе не была стерильным медицинским сообществом. Вовсе нет.
— Мне нужно связаться с моими людьми, — сказал он Шиике в первый день, когда смог выйти наружу. Ну ладно, точнее сказать, шли она и брат Фейт, а он хромал между ними. Дети увивались вокруг них, смеясь над ним, зная, что он — чужеземец, конечно, но, возможно, не совсем понимая, что означает это слово.
— Я не рискну передавать сообщение, его могут перехватить, — сказала она. — Но я что-нибудь придумаю.
Хотя раны Джанготата заживали ненормально быстро, его нетерпение цвело пышным цветом. Он не был частью всего этого. Этих гор, где воздух ясен и чист, а пейзаж — буйно прекрасен.
Он не имел ко всему этому никакого отношения, хотя приемные дети Шиики Тоноте, Тарл и Митейл засыпали его вопросами о мире за пределами Цестуса:
— На каких других планетах ты был?
— На кого похож канцлер?
— Ты когда-нибудь видел гонки на болидах?
К своему удовольствию он обнаружил, что ему нравится отвечать на них.
Это был не его мир, хотя через два дня ему стало настолько лучше, что Шиика пригласила его в свой круглый, аккуратный, крытый соломой дом.
И там, в доме, который её погибший возлюбленный Йандер построил для неё, он увидел этого невероятного пилота, который спас ему жизнь в пещерах, совершенно с другой стороны. Здесь он увидел женщину в переднике, хозяйничающую в доме, полном счастливых детей. Она весело готовила груды хлеба, овощей и странных, похожих по вкусу на рыбу грибов. Джанготату понравились свежие бифштексы и отбивные — но оказалось, что это всего лишь толстые грибы.
Он спросил об этом, и маленький Митейл сказал:
— Проводники говорят нам, что…
Мягкой, предупредительной улыбки Шиики было достаточно, чтобы заставить ребенка замолчать, и Джанготат заметил, что беседу быстро и ловко перевели на другие темы, и он оказался вовлечен в обсуждение сражений и кампаний в отдаленных мирах. Его позабавило то, что детское воображение преобразовало мучительную усталость и постоянную угрозу во что-то романтичное и возбуждающее.