Что-то в его лице, голосе, осанке задело её, потому что она внезапно смягчилась.
— Нейт …
Шиика хотела взять его руку, но он отнял её.
— Нет. Вы ведь это хотели услышать? Что ж, это правда. У нас нет имен. И никто никогда не узнает, кто мы. Но мы знаем. И всегда будем знать. — Он расправил плечи, сказав эту простую правду. Солдаты знали, кто они, — всегда. И всегда будут. — Мы — Великая Армия Республики.
Шиика покачала головой.
— Нейт, простите. Я не собиралась осуждать вас.
Он не смягчился. Она потеряла бдительность. Это было несправедливо — атаковать сейчас, но он не мог пойти против своего обучения, которое было, в конечном счете, всем, что он знал.
— У меня нет такого выбора, как у вас. Каждый шаг моей жизни я делаю то, что мне велят.
— Да, — тихо сказала она.
Он шагнул ближе, глядя сверху вниз в её темное, прекрасное лицо.
— И что вы знаете? Мы оба оказались в одинаковом положении.
Он остановился. Ей было нечего сказать.
— Так чем отличаются ваши решения?
Шиика посмотрела на него, их напряженные взгляды на миг встретились. Затем ребенок, пробежавший между ними, нарушил момент. Она выдавила грустную улыбку, сказала: «Идемте» и повела его назад из пещеры.
Они вдвоем сидели на склоне, глядя на луны и прислушиваясь к счастливым звукам. Шиика немного рассказала о своей жизни здесь, на Цестусе, о маленьких радостях и испытаниях.
— Итак, — заключила она, — иногда всё, что мы можем сделать, — это ждать и надеяться. Вам не кажется, что для этого нужно терпение?
— Так вот на что это похоже?
Она не ответила, только скрутила стебелек травы и бросила вниз.
— Извините, — сказал Нейт. — Я живу только для того, чтобы защищать Республику. Я сожалею, если эта защита приносит кому-нибудь страдания, но я не буду извиняться за то, кто я и какой я.
Не сказав ни слова, Шиика скользнула ближе к нему. Когда она снова заговорила, его собственные мысли закончились, и он заметил, что потерял интерес ко всему, кроме звука и интонации её голоса.
— Всё, что вы можете потерять, — это ваша жизнь, а вы её почти не цените. Так ли вы сильны, Нейт? Вы действительно столь же сильны, как самый последний фермер, разводящий грибы?
Их глаза снова встретились, и он почувствовал то, чего никогда раньше не знал: отчаяние. Она никогда не поймет его.
Кипящая от гнева Шиика, казалось, немного остыла.
— Нет, — сказала она. — Я неправа. Я знаю, одна из проблем — это имя. Извините. Я привыкла звать номерами и буквами дроидов. У людей есть имена. А у ваших ребят имена — начальные буквы ваших номеров.
— Простите… — начал было он, но она подняла руку.
— У солдат когда-нибудь бывают настоящие имена? — спросила она.
— Редко.
— А что, если я дам вам имя?
Она пристально смотрела на него, так искренне и напряженно, что он чуть не засмеялся. Но не стал. Это было действительно занятно.
— И какое же?
— Я думаю, Джанготат, — спокойно сказала она. — «Брат Джанго» по-мандалорски.
Он засмеялся, но сам посчитал свой голос немного неестественным. Джанготат.
— Конечно, — ответил он. — Если вам так легче. Прекрасно.
Она улыбнулась в ответ с явным облегчением.
— Спасибо. Спасибо, Джанготат. Знаете, это хорошее имя, — сказала она, сильно толкнув его локтем. Они оба посмеялись над этим, пока веселье не перешло в дружеское молчание.
Джанготат, подумал он.
Брат Джанго.
Улыбка.
Это я.
40
Бронированный грузовик лежал переломанный, пламя хлестало из его разбитых вдребезги внутренностей, сорванные с осей гусеницы валялись, словно кожура от фруктов. Сам груз был растащен или сгорел, груз кредитов разграблен: наличные деньги пригодятся, чтобы купить товар, купить молчание и не допустить, чтобы в Пустынном Ветре снова были вдовы и сироты.
Жирный черный дым вился из разорванного брюха грузовика и поднимался к облакам. Со связанными за спиной руками экипаж отправился в двадцатикилометровый путь обратно в ЧикатЛик. Сообщение, которое они несли, было громким и ясным: грядет хаос.
И, как возлюбленные комфорта и порядка, Пять Семей будут искать источник безопасности. Сепаратисты оказались слишком опасными и, возможно, сотрудничали с силами Пустынного Ветра. Что остается? Более близкая связь с Республикой.