— Да нет же. По-моему, это не так. Явной неприязни к ним нет. Если присмотреться к некоторым сферам жизни, хотя бы к торговле предметами искусства, там верховодят несколько видных еврейских семей, владеющих ценнейшими коллекциями произведений искусства… Впрочем, обсуждать с тобой эту тему опасно. Что я ни скажу, ты только сильнее кипятишься, так что я умолкаю.
— Вы можете объяснить суду, почему вы питаете ненависть к женщинам?
— Я не питаю к ним ненависти.
— Если не питаете ненависти, зачем тогда порочите и черните их в своих книгах? Зачем оскорбляете их в своих произведениях, равно как и в реальной жизни?
— Я не оскорблял их ни в книгах, ни в жизни.
— Суд заслушал показания компетентных свидетелей, они в каждом случае ссылались на конкретные факты. Тем не менее вы пытаетесь внушить нам, что эти авторитетные специалисты с безупречной репутацией, давая показания под присягой, либо ошибаются, либо лгут. Позвольте спросить, сэр, хотя бы раз в жизни вы сделали что-нибудь на благо женщин? И что именно?
— А почему, позвольте спросить, вы принимаете образ одной женщины за обобщенный образ всех женщин? С чего вы взяли, что показания ваших компетентных свидетелей не могут быть опровергнуты другой группой компетентных экспертов? Почему?..
— Соблюдайте порядок! Вопросы в суде задаю я, а не вы. Вы обвиняетесь в сексизме, женоненавистничестве, оскорблении женщин, клевете на женщин, очернении женщин, опорочении женщин, безжалостном соблазнении — все эти преступления заслуживают самого сурового наказания. Если суд признаёт вас виновным, то вам и таким, как вы, естественно, не стоит ждать снисхождения. Вы один из несметного числа мужчин, заставивших женщин жестоко страдать и подвергших их крайнему унижению, от унижения их избавляют лишь в наше время благодаря неустанным усилиям таких судов, как этот. С какой целью вы публиковали книги, которые больно ранят женщин? Неужели вы не догадывались, что такие произведения могут использоваться нашими врагами против нас?
— В ответ скажу одно: у этой вашей демократии, построенной якобы на равенстве, задачи и цели, чуждые мне как писателю.
— Прошу понять: суд не намерен снова выслушивать ваши соображения о литературе. Героини ваших произведений все написаны по шаблону, и все как одна — стервы. Ваша цель как писателя именно в этом?
— Многие воспринимают мои произведения совершенно иначе.
— Почему вы изобразили госпожу Портную[31] истеричкой? Почему изобразили Люси Нельсон психопаткой? А Морин Тарнополь — лгуньей и обманщицей? Разве это не клевета, не очернение женщин? Зачем вы изображаете женщин мегерами, если не стремитесь их опорочить?
— А зачем так поступал Шекспир? Вы говорите о женщинах так, будто каждая из них достойна лишь славословий.
— Вы смеете сравнивать себя с Шекспиром?!
— Я лишь…
— Вы, пожалуй, еще сравните себя с Маргарет Этвуд[32] и Элис Уокер![33] Теперь обратимся к вашему прошлому. Какое-то время вы преподавали в университете.
— Да.
— И вы, преподаватель, вступали в связь со своими студентками.
— Это тоже унижает женщин?
— А разве нет? Значит, по-вашему, большая честь, если ваш выбор пал на них? Сколько раз вы принуждали студенток к близости с вами, преподавателем, а ведь вам пристало бы стать не соблазнителем, а заменить им родителя.
— Я их не принуждал, ничего такого не требовалось.
— Только потому, что ваши отношения подразумевали возможность влиять на них и пользоваться властью над ними.
— Возможность злоупотреблений, конечно же, существует — как везде. С другой стороны, когда вы утверждаете, что умным молодым девушкам не хватает смелости быть желанными — то есть им не хватает напористости, воображения, дерзости, авантюрности и в конечном счете порочности, не исключено, что вы оказываете плохую услугу своему полу. Чтобы пройти путь от соблазна к животной чувственности, а она сама собой возникает между юностью и зрелостью, — чтобы познать науку страсти, бурлящую за гранью любых табу, советую почитать об эротических приключениях у французской писательницы по имени Колетт[34].
— Сластолюбивая контрреволюционерка по имени Колетт! Свихнувшаяся на наслаждениях вероломная писака по имени Колетт! Сколько студенток вы совратили и использовали в самых низких целях?
32
Маргарет Элеанор Этвуд (р. 1939) — канадская писательница, поэтесса, литературный критик, феминистка.