— Ринга! — на эмоциях я влепила подруге пощечину. — Ты…
— Ай! — взвизгнула та. — Ты что делаешь?
Она рывком отпихнула меня от себя и тоже поднялась на ноги. Глаза красные, очерченные снизу некрасивыми синяками. Нос припух, а губы обветрились. На меня смотрела уже не та девушка, которая каких-то двадцать минут назад говорила со мной о наличии мышей в общежитии.
— Что с тобой произошло? — отступив назад, севшим голосом спросила у нее. — Она тебя мучила?
— Еще чего? — подруга повела плечами и снова села на кровать. — Просто мне пришлось закрываться от ее сканирующего воспоминания артефакта.
— А разве это не запрещено законом? — припоминая, что на занятиях успела узнать о чем-то подобном, уточнила.
— Запрещено, — зло процедила Ринга. — И я была очень неприятно удивлена, когда почувствовала на себе чужое воздействие. Очень мощное и требующее максимальной концентрации.
— А…
— А сейчас я так восстанавливалась, — предвосхищая крутящийся у меня на языке вопрос, строго произнесла огневица.
— Но мы ведь опоздаем на завтрак… — обреченно вздохнув, заметила.
— Я на него не пойду, а вот на тебе лежит ответственная миссия, — лукаво подмигнула мне девушка. — Добудешь мне в столовой пару булочек, яблоко и три бутерброда с колбасой?
Я не смогла не улыбнуться на ее заговорщицкий тон.
— Конечно, — кивнула. — Буду ждать тебя на первой паре. Ты ведь придешь?
— А куда мне деваться? — магесса Огня закатила глаза. — За прогул ведь и схлопотать недолго. А идти к лекарям и выпрашивать у них справку, знаешь ли, не очень-то хочется.
Светловолосый мужчина стоял у закрытых дверей и напряженно вслушивался в разговор своих братьев. Бог Любви Харт предполагал, что вскоре его выходка со сменой душ перестанет быть для них секретом. Иир и Эль никогда не любили, когда он вмешивался в дела смертных. А тут еще и отважился переместить девчонку с Земли в тело магессы из Тэгерайса.
— Неслыханная дерзость! — кричал отвечающий за все пять стихий Эль. — Да как он посмел лишить Эвелину магии? Кажется, наш братец решил уподобиться кое-кому, заточенному в межмирье.
— И что ты предлагаешь? — Рассветный бог хлопнул ладонью по столу. — Нам ведь хорошо известно о том, что магия очень привязывается к душе. Следовательно, если та блондиночка надолго задержится в другом мире, то Огонь может выйти из-под контроля. У, кажется, Марии.
— Маше ничего не угрожает, — отмахнулся Стихийный бог. — Я чувствую, что ее душа пришлась по вкусу Огню. А вот, если я сейчас возьму и верну девушек на свои места, то будет плохо. У Эвелины начнется отторжение.
От этой новости притаившийся Харт пришел в неописуемый восторг. Все складывалось даже лучше, чем он рассчитывал. Марк Леар — очень сильный некромант и жрец их заточенного брата, Сумеречного бога Саа не станем марионеткой в руках ему подобных. Любовь спасет его и убережет от свершения непоправимой ошибки. Иначе мальчик бы мог натворить в Тэгерайсе очень много бед.
— Но я ощущаю, что леди Сневр скоро вернется под наше покровительство, — покачав головой, задумчиво проговорил Иир.
— Я тоже, — мрачно откликнулся Эль. — Харт, заходи уже! И расскажи нам о своих далеко идущих планах.
Блондин ухмыльнулся и решительно толкнул двери. Затем прошел в светлый овальный зал с деревянным овальным же столом посередине. На него сразу устремились два цепких взгляда.
— С чего бы начать… — картинно возведя свой ясный взор к потолку, произнес повелитель амуров.
А дальше он поведал братьям историю о том, как ему пришло в голову поменять местами двух совершенно непохожих между собой девушек из разных миров. О том, как простая игра обернулась необходимостью.
Дома я всегда предпочитала рок-музыку. Она была по моему мнению более натуральной и эмоциональной, нежели «попса». Кстати у рокеров на этот счет имелась очень хорошая песня, которая в это утро беспрерывно звучала у меня в голове. «…У них должно быть все на свете, кроме души» — вихрем проносилось в голове каждый раз, когда мне приходилось здороваться с какой-нибудь похожей на меня девицей. Признаться, давая Ринге обещание принести из столовой какой-нибудь пирожок, я не сильно сокрушалась о том, что мне придется идти на завтрак одной. Дома я частенько трапезничала в гордом одиночестве, поэтому вовсе не привыкла, чтобы меня дергали по поводу и без повода. Но спохватилась я об этом поздно: только когда подошла к раздаче и взяла в руки поднос. Ко мне тут же подлетела рыжая бестия (слава богам, она решила не копировать мой цвет волос).