— А чего ж тогда не сделала из нее свою марионетку, как из Загрыз? — понимая, что терять уже нечего, уточнил Леар. — Сил не хватает?
— Хочешь проверить, сколько во мне еще сил? — оскалилась магесса. Черты ее лица заострились, и стали совсем не привлекательными. — Не боишься попасть за решетку, а жрец?
Марк не боялся. Ибо у него тоже имелся свой маленький секрет. Но Катерине об этом было совсем не обязательно знать.
Когда за ней закрылась входная дверь, Марк, наконец, почувствовал, что может двигаться. И бесшумно подойдя к окну, задумчиво посмотрел на чистое темное небо. Миллионы звезд загадочно подмигивали ему, однако не могли дать ответ на самый главный вопрос: что делать? Можно ли как-то перестать быть жрецом и при этом сохранить то, что дорого? Ведь темные уже как-то прознали о его слабости и теперь активно стали на нее давить.
Маша заворочалась на постели, и оборотень резко обернулся. Это было бы смешно, если бы не оказалось настолько трагично. Харт перенес ему пару из другого мира. И каким путем… И что им двоим теперь делать с тем, что его возлюбленная оказалась в чужом теле? А с проклятием леди Зной? А что, если попросить совета у бога Любви…
Вертикальные зрачки сузились, а взгляд желтых глаз был устремлен на суженую. Раз уж повелитель амуров и любовных зелий заварил эту кашу, то пусть помогает выпутаться из передряги. Не будь его пара в чужом теле, все было бы намного проще. Не потратил бы столько времени на распознавание в ненавистном взоре другой души, не отравили бы Марию магессы в Институте. И не узнала бы о ней жрица Саа. Так что, решено. Наведаться к Харту надо как можно скорее.
Меня разбудил до боли знакомый голос:
— Ты с ума сошла!..
А вот отвечала ему какая-то женщина. Я пока не могла воспроизвести в памяти ее личность, однако и открывать глаза все еще боялась. От нее веяло холодом. Я чувствовала, что и она, и Леар стояли в непосредственной близости от меня.
Ощущала во всем теле слабость, однако не от этого я не могла пошевелиться. Я затаила дыхание, слушая о том, что говорили обо мне эти двое. Внутри все похолодело, когда услышала правду о ректрисе и о себе. И почему она назвала Марка жрецом?
Лучше бы раньше очнулась, честное слово. Ведь столько вопросов осталось без ответов… Когда меня успели заколдовать и как от этого избавиться? Почему оборотень бездействовал? Ведь ясно же, что его шантажировали мной. А он злился, но никак не отвечал. Значит ли это, что я являюсь его слабым местом?
Когда за ними закрылась входная дверь, я еще некоторое время лежала, боясь пошевелиться. Чувствовала себя маленькой, беспомощной девочкой, которую сдали в детский дом и которая теперь должна сама бороться за свое счастье. Без чьей-либо поддержки, тепла и на ступеньку ниже, чем другие дети. Как щенок, попавший на улицу в преддверии зимы. То местные куклы Барби нападают со своим превосходством, то всякие непонятные личности используют, как средство шантажа… Я так больше не могу! То, что Ласка и только что ушедшая дама — разные личности — это ясно, как день. В какой же я попала клубок интриг и за какие проступки?
Осторожно повернулась на бок, заодно проверяя, как реагирует тело на это нехитрое движение. Как будто все себе отлежала. Ну, или накануне хорошо повеселилась в клубе с друзьями. Душу сковал страх за свою жизнь. Откуда эта женщина знает мое настоящее имя и как понять, успела ли она что-то сделать со мной? На эти вопросы мне мог ответить только Марк. Но его сейчас не было в палате. Я машинально стала принюхиваться, желая ощутить уже ставший родным аромат своей пары. Подождите… А что это за запах имбирного печения? Не такой сильный, как если бы он стоял ко мне вплотную, но все же. Получается, он не ушел отсюда вместе с той магессой?
— Марк? — прохрипела я и быстро открыла глаза. — Ты тут?
Попыталась привстать на локтях, и это у меня получилось. А вот извернуться так, чтобы найти взглядом Леара — не очень. Парень быстрее меня раскрыл собственное местонахождение. Он задал мне всего один простой вопрос, а у меня уже все похолодело от его безразличного тона:
— С какого момента ты слышала наш разговор?
Ко мне не стремились подойти, успокоить (раз уж обо всем догадался) или просто спросить, как себя чувствую. За своим неуместным психозом этот маг совершенно забыл о том, что я его «слабое место».
— Уже успела понять, что эта стерва заколдовала ректрису, — с горечью усмехнулась. — Но вот насчёт себя любимой, знаешь ли еще не совсем поняла.
Мне с трудом удавалось скрыть гнев и досаду на его твердолобость. Ну, почему мужчинам всегда так сложно признавать собственные ошибки, слабости, несостоятельность? Почему даже самый никудышный представитель мужского пола всегда будет направо и налево кричать, что он гений? И ладно бы потом втихую исправляли свои огрехи… Так нет, самого ближнего сделают виноватым во всех своих бедах, лишь бы только остаться в белом пальто.