Дарнлей опустился на колени перед лежащей на кровати Марией Стюарт. Едва ли не облизывая ее руки, он упрямо твердил, что она сама виновата в том, что случилось. Почему она так приблизила к себе этого итальянского выскочку? Почему она позволяла Риччо поздно задерживаться в ее покоях, а его, родного мужа, не подпускала? Что он должен был подумать? Конечно, он решил, что безродный итальяшка – ее любовник! И лорды поддержали его подозрения: и лорд Рутвен, и граф Мортон, и... Имя за именем – Дарнлей выдавал своих сообщников. И в эту же ночь Мария все узнала о заговоре и заговорщиках.
Королева дрожащими руками нежно гладила светлые кудри предателя-мужа, ласково повторяя:
– Как ты мог вообразить, мой дорогой супруг, мой любимый, что я могу допустить к своему ложу кого-то другого, кроме тебя? Ты – единственный в моем сердце.
Дарнлей думал, что королева дрожит от слабости, а ее трясло от гнева и брезгливости: как этот ничтожный человечишка мог подумать, что у нее связь со слугой? Как он смел налево-направо бесчестить ее гордое имя Стюартов? Марию мутило от отвращения, но она нежила Дарнлея ласковыми словами и горячими руками и говорила, говорила, говорила о том, что лорды намеренно настроили его против нее, королевы. Даже сомнений нет в том, что его убьют. Вот и Меррей, если еще не прибыл в Эдинбург, то завтра будет. А Меррей сам хочет править, Меррею Дарнлей ни к чему, он был против их брака, поднял мятеж, и его пришлось усмирять войсками, отчего он спрятался в Англии.
Дарнлей слушал и понимал, что Мария права, он сам слышал, что Меррей будет утром. И вообще, зачем лордам протестантам король–католик? И вот уже Генрих Дарнлей стал союзником королевы в ее планах побега и расправы с заговорщиками. Как легко пошел он против супруги, так легко предал своих друзей-сообщников.
А Мария Стюарт с горьким удивлением думала, каким злым и вероломным может оказаться слабый человек с уязвленным самолюбием. И еще ее мучило осознание своей ошибки, которую не исправить: она навсегда связана с этим трусливым и подлым ничтожеством.
Но ей пока не до этих переживаний. Королеве необходимо передать весточку своим сторонникам о том, что она в плену. Ей надо бежать, потому что заговорщики добровольно ее не выпустят. Они знают, что не простит дочь Стюартов им чудовищной ночи.
Только на следующий день фрейлине удалось передать тайное послание королевы к Джеймсу Босуэлу.
А мятежники шумно рассуждали, что делать с королевой: перевести ее в замок Стирлинг или в Лохливен, какой из этих замков больше подходит в качестве тюрьмы? Генрих Дарнлей участвовал в этих обсуждениях, а потом шел к королеве и все ей передавал слово в слово.
И Марии было ясно, что медлить нельзя. Выполняя план королевы, Дарнлей уверил мятежников, что Ее Величество готова всех простить, и устроил для них шумный пир, не пожалев вина. Этой же ночью Мария Стюарт и Дарнлей тайно через подвал выбрались на улицу, где их ожидали верные слуги. Беглецы устремились сначала в замок Сетон, где их встретили верный и радостный граф Джеймс Босуэл. А через пять часов после побега из Холируда они достигли замка Данбар, где Марию приветствовали союзники-лорды.
На следующий день граф Босуэл стал собирать войско против мятежных лордов.
Глава 6 часть вторая. Россия, век XXI.
Россия, век XXI
Елена тихо, забыв про принесенный официанткой горячий шоколад, стала рассказывать Стасу, как Алла ей позвонила, как они встретились и о чем договорились. Остановилась и на том, что кто-то ей открыл дверь подъезда, когда она позвонила по домофону, и дверь квартиры оказалась открыта, и ключи лежали на полу. Ясно, что Алла не звонила в милицию, это сделал убийца, изменил голос, а может и не менял... Вдруг это женщина?
Лена рассказывала, а сама думала, что если в деле замешан Стас, то он и сам все это знает, и ничего нового она ему не скажет. Главное, не выдавать свои координаты.
- Я тебе позвоню завтра, хорошо? - с отчаянием во влажных глазах она прямо посмотрела ему в лицо.
- Так может я тебе позвоню? - пробормотал он, словно не решил, стоит ли ему ей помогать.
Ага, а может ему стало не по себе, что он ее так подставил?
- Нет, нет, - торопливо возразила Елена. - Позвоню я. Ну, пока!
- Ты про шоколад забыла...