У Стаса был ошарашенный вид, и он с недоверием произнес:
– Я всегда думал, что Елена, Алла и Игорь – друзья, они часто ходили вместе, что-то там читали. Особенно дружили Лена и Игорь...
– А вот и нет, ничего подобного! – категорически возразила Екатерина Ивановна. – Игорьку всегда нравилась Аллочка – дочка замдиректора завода, из интеллигентнейшей семьи потомственных петербуржцев, семьи не бедной... Игорек даже сделал ей предложение.
– Когда? – спросил пораженный Стас.
– Когда... Недавно. Когда узнал, что брак ее расклеился... Я сама на той неделе приходила к ней в гости. Ведь надо же, чтобы девочка знала, что родители поддерживают предложение сына... что все серьезно. И Алла меня поняла, сказала, что согласна. А сейчас вот кому достанется квартира? И все остальное. Они, конечно, не олигархи, но имущество есть. Дача хорошая. Акции завода.
– Вы правы, – согласился Стас, который не мог опомниться от услышанного, – семья очень интеллигентная. Так и бабушка моя считает.
– Еще бы! Это очевидно. Сейчас вообще модно иметь дворянские корни.
– Интеллигентность и дворянство не синонимы, – осторожно сказал Стас.
– В отношении Меловых это два в одном.
– Но интеллигентная дворянка Алла почему-то подругой считала именно Елену, – не удержался Стас от колкого замечания: его задело недоброжелательное отношение Галаховой к Елене.
– Откуда ты знаешь, кого она считала подругой, а кого не считала: чужая душа, знаешь ли, потемки, – пренебрежительно махнула рукой Екатерина Ивановна, а потом встрепенулась: – Да, ты вчера шел с каким-то мальчиком... Это кто? Я в окно увидела...
– Не знаю. Из соседнего двора, вроде. Славой зовут. Он сказал, что щенка видел, вот мы и пошли туда, в соседний двор.
– А где ты был, когда все произошло?
– В магазине, в аптеке и дома. Свидетели есть, и даже чеки сохранились, – отчеканил Стас, уже готовый к подобным вопросам, и увидел, что лицо Галаховой стало разочарованным.
– Передавай Анастасии Андреевне привет, пусть не болеет. Передай ей малину, витамины всем нужны, – после короткого молчания заговорила хозяйка, и Стас поднялся из-за стола.
– Спасибо вам, Екатерина Ивановна, – неловко стал благодарить он Галахову.
– На здоровье, на здоровье.
– Да, может вы знаете, – спохватился Стас, – Почему у дома была машина техпомощи? Что-то случилось?
– А, это! Запах газа был в подъезде, Игорек сказал, он и вызвал по телефону газовую службу, – Галахова внезапно замолчала и виноватым голосом стала говорить: – Совсем запуталась: Глеб вызвал техпомощь. Вот всегда так: мужа называю Игорем, сына – Глебом.
– Скажите, а где я могу найти Игоря, – уже на пороге спросил юноша.
– А зачем тебе Игорек? – с легкой ноткой подозрения поинтересовалась женщина.
– Мне в школе дали поручение – собрать данные о самых достойных учениках. Хотят создать школьную книгу Почета, точнее, книгу Славы. Там будут размещены фотографии лучших выпускников и короткие биографии: где учились после окончания школы, какие имеют профессиональные достижения, над чем работают и где. Конечно, если вы все это знаете, и у вас есть фотография Игоря, мне легче – искать не надо...
– Как здорово придумали! – одобрительно закивала головой Галахова.– А почему, Стасик, тебе это поручили? Ты же школу уже закончил...
– Из-за бабушки. Она старая школьная активистка, вот мне и достается.
– Замечательная бабушка! Но я не все знаю точно, поэтому разговаривай с Игоречком сам. Записывай, – и она продиктовала адрес, пояснив: – Это квартира его челябинской тети, досталась ему в наследство... правда, эту квартиру сейчас отсуживают у Игоря родственники... Есть воля умершей, а они подали в суд, якобы завещание несправедливо... – возмущенно пояснила Екатерина Ивановна. – Игоречек говорит, что квартиру взорвет... Это он шутит так... Больше ничего не остается, только шутить.
– Бывает... Благодарю вас еще раз, – сказал Стас церемонно и, думая, что сейчас эта женщина его убьет, продолжил: – Вообще-то я, видимо, зря вас побеспокоил, ведь Игорь здесь часто бывает. Я его и вчера видел... Днем...
– С чего ты взял!? Вчера его точно не было!
– Всего вам доброго!
Стаса выдуло из подъезда. Чувствуя, что не в силах идти к кому-то еще, он сел на лавочку, размышляя о том, что услышал, и признался себе, что шансов у Лены Арбениной на справедливость нет никаких.