«Ну и вампирша!» – удивленно покачал он головой, думая о Галаховой.
Но потом его мысли вернулись к Елене. Он вдруг окунулся в тот день, который – Стас был в этом уверен – он не забудет никогда.
Это было восемь лет назад, в майское воскресенье, во дворе лиловыми светляками засияли кусты сирени, и небо было чистым, как вымытый ломкий хрусталь. Он шел чуть вразвалку, по-взрослому, и подкидывал вверх мяч, направляясь в соседний двор, куда его позвали ребята. Впереди шла соседка Ленка Арбенина, которую он видел почти каждый день, и с которой иногда играл в футбол и в волейбол на дворовой площадке. Она была обычной девчонкой, которая старше на четыре года, а может и на все пять. Спроси его тогда, какая она, и он не смог бы описать. Какая? Как все. Обычная. Худая.
Идя впереди, Ленка вдруг завела руку под свои распущенные длинные волосы, приподняла их и, отклонив голову, откинула назад. Светлые пряди, качнувшись, заструились по спине, и Стасу захотелось вновь увидеть, как поднимаются и рассыпаются ее волосы. И он не пошел играть в футбол, а весь день проходил за Ленкой следом.
Именно тогда он с удивлением заметил, как классно облегают джинсы ее ноги, и футболка как-то необыкновенно приоткрывает ее уже слегка загоревшее плечо. И вся она была нестерпимо красивой со своими распущенными волосами, с цокающими по-взрослому каблучками, с яркими пластмассовыми кольцами браслетов на руке, и узкими розовыми ноготками на тонких пальцах. Стас вспомнил, что этой весной Ленка не гоняла во дворе мяч и не лазила на крышу, не сидела она с пацанами в сарае, смеясь над анекдотами и выбражулисто покуривая тонкие сигареты...
Вдруг Ленка побежала, он кинулся за ней, а она резко остановилась, развернувшись, и Стас с размаха налетел на нее, отчего мяч из рук выскользнул и покатился на дорогу. А Ленка вцепилась ему в плечи и, сведя вместе тонкие темные брови, едва ли не зашипела:
– Ты что за мной следишь, а? Тебя кто подослал? Игорь? Так скажи ему... Нет, пропой, – и она прямо в ухо ему запела, дурачась, неестественно визгливым голосом: – Эй, моряк, ты слишком много плавал!
Оборвав песню, она пристально посмотрела на мальчика:
– Ты понял? Так и пропой. А то за год ни письма, ни звоночка...
Ленка разжала пальцы. Ее угрожающе нахмуренные брови раздвинулись. Длинные, светлые, как зеленые виноградины, глаза стали грустными, и темные ресницы золотисто задрожали.
– Чао, малыш! Беги, хватай свой мяч, пока его не раздавила какая-нибудь машина. И больше не ходи за мной!
Вечером Стасу захотелось с кем-нибудь поговорить о Ленке, и он спросил бабушку:
– А что сейчас изучают в классе, где учится Лена Арбенина?
– Есенина, – ответила бабушка и с удивлением посмотрела на внука.
Стас взял с полки томик Есенина и прочитал его весь от корки до корки, заворожено повторяя про себя: «Про волнистую рожь при луне по кудрям ты моим догадайся...» И за невероятно певучими есенинскими строчками он видел Ленку, медленно откидывающую назад длинные волосы.
А в июне семья Арбениных уехала в Челябинск. Лена иногда приезжала в гости к Алле Меловой, но Стасу редко удавалось ее увидеть. А потом девушка совсем исчезла из виду.
Стас пытался расспросить Игоря Галахова о Лене, но встретил насмешливую издевку:
– Ты что, запал на Ленку? Ну ты даешь! Вот молодежь пошла! Научись сначала сопли вытирать!
И вот Лена Арбенина опять появилась в его жизни, но совсем другая: стриженная и перекрашенная, смертельно напуганная, он даже не узнал ее в первый момент, и только глаза в темных ресницах, остались такими же длинными и зелеными, как светлые виноградины. И еще он с удивлением обнаружил, что Лена, оказывается, совсем невысокая. Жизнь словно поменяла их местами: он был мальчишкой, а она взрослой девушкой, а сейчас наоборот: он сильный мужчина, а она малышка.
И его сердце потеплело от нежности. Он защитит Елену Арбенину, спасет любой ценой. Стас вздохнул и опять зашел в подъезд.
Глава 10 часть первая. Шотландия, век XVI.
Историк раздумывал: «Роковой ошибкой Марии Стюарт стало убийство супруга. И новая страсть не оправдывает, а лишь усугубляет вину королевы. Если называть вещи своими именами, любовная связь при живом муже– это разврат. Что касается Дарнлея, то он дурак, а если человек дурак, все равно закончит жизнь по-дурацки, даже если судьба подарит ему несметное богатство, например, трон».
Шотландия, век XVI
Королева открыла глаза, над ней наклонилась фрейлина и трясущимися от волнения губами твердила: