Все еще держа телефон двумя ладонями, она стала раскачиваться из стороны в сторону, как маятник. Так качалась она от боли, когда ушел Андрей. Тогда она справилась, она молодец. Она молодец! Она справится. Ей необходимо сейчас избавиться от панического настроения.
Чтобы поскорее прийти в состояние равновесия, девушка стала повторять про себя таблицу умножения. От умножения она перешла к стихам. «Все мгновенно, все пройдет, что пройдет, то будет мило». Ну уж, это милым никак не станет! В памяти всплыли строчки малоизвестной поэтессы, которые ей настолько понравились, что она их выучила наизусть, причем это далось ей после третьего прочтения, так они ее зацепили:
- «Между двух огней
- На тропе темней,
- И кому видней –
- Ошибается,
- Между двух огней
- Каждый шаг больней,
- И любой на ней
- Спотыкается...
- И не ведала,
- Где игра с огнем,
- Я не ведала,
- Где хитрят во всем,
- Шла уверенно
- Да доверчиво,
- Что проверенно –
- Переменчиво.
- Не винюсь теперь,
- Хоть измучена,
- Но боюсь потерь –
- Я научена...
- Между двух огней
- Каждый шаг трудней,
- Между двух огней
- Становлюсь – сильней».
Елена вздохнула: как человек от страха тупеет! Вот чего ей было паниковать? Она же сама тогда сказала Игорю, что телефон Аллы в милиции. Это не Алла звонила, это с ее телефона звонил следователь: прозванивал контакты Аллы. Все просто, и все объяснимо, когда не трясешься, как ужаленный заяц. И Игорь обратил на нее внимание, потому что она смотрела на него во все глаза, а потом уж узнал в ней одноклассницу... Все объяснимо.
Елена, успокоившись, просмотрела список пропущенных звонков, а затем включила голосовые сообщения.
– Ленок, привет! Это Стас. Ты Галахова не встречала? Будь с ним осторожна. Тут бабуля из твоей бывшей квартиры утверждает, что видела Игоря, спускающегося по пожарной лестнице, только одет он был странно – в спецуху. Говорит, он голову поднял, она его и узнала. Бабуля вменяемая, она и тебя в окно видела... Звони, дорогая, а то я за тебя волнуюсь.
Елена оторопела и несколько минут сидела, оцепенев, потом соскочила и стала быстро собираться. Свет она не включала, а светила себе, как фонариком, экраном телефона. На цыпочках выскользнула из комнаты, нашла на полке ключи.
Неожиданно маленькую прихожую залил свет, и Елена инстинктивно зажмурилась.
– Ты куда? – раздался за спиной голос Галахова.
– Ой, Игорь, опять ты меня напугал, – девушка постаралась говорить как можно беспечнее. – Мне душно, наверное, от нервов. И сна нет. Я собралась выйти на пять минут на улицу.
– Никуда ты не пойдешь, – каким-то бесцветным тоном, не допускающим возражений, проговорил Игорь и быстро, но мягко, подошел к ней.
Она, не сопротивляясь, разжала руку с ключами, но только растерянно спросила:
– Почему? Почему я не могу уйти?
В другой руке у нее оставался зажатым телефон. Елена подняла глаза на друга детства, и ее взгляд вновь остановился на татуировке.
– Тут еще что-то должно быть! – невольно сказала она вслух.
– Ты о чем? – он с любопытством смотрел на девушку, словно она какой-то зверек, над которым проводятся опыты.
– Я вспомнила! – прошептала Елена. – У Аллы есть небольшая книжка с красным камнем. В ней все написано от руки на английском языке, а на первой страничке есть только одна строка, она заканчивается именно так, как эта татуировка.
– Больше на французском языке, чем на английском, – уточнил Галахов. – Написано в ней больше на французском...
– Какая разница!
– Эта книжка была у Аллы, – вновь поправил он. – Она мне ее подарила.
– Эта... Эта книжка Марии Стюарт?
– Да. И это мое открытие.
– Ты убил Аллу из-за этой книжки, – горько прошептала Елена. – Ты убил Аллу, лучше которой, умнее, добрее, нет на свете человека. Из-за книжки...
– Дура, ты, набитая дура! – едва ли не закричал Галахов и передразнил: – Из-за книжки... Да из-за записной книжки Марии Стюарт можно целую роту убить. Но я не убивал Алю из-за книжки! Я же говорю, она мне ее подарила! По-да-ри-ла!
– Тогда зачем ты ее убил? – и слезы полились у Лены из глаз, как у ребенка.
– Я нечаянно. Я не хотел! Она отказалась выйти за меня замуж...