Балфур со всех ног ринулся ко дворцу графа Мортона. Сгибаясь от подобострастия и захлебываясь от важности сообщения, Балфур негромко поведал о важных письмах, за которыми прислан Данглиш, отлично сознавая, что посланца вздернут на дыбу и, в конце концов, убьют.
Серебряный ларец был извлечен из тайника, его крышку украшали три лилии, и Мортон нетерпеливо попытался толстыми, как сальные колбаски, пальцами открыть узорчатый сундучок и, оцарапав руку, замахал от боли.
– Черт! – выругался он раздраженно и налил в золоченый кубок вина.
Окунув пораненный палец в темную жидкость и поболтав им, он отер царапину кружевным платком и им же вытер кровь с теплого металла.
Только через два часа привезенный во дворец ремесленник сумел вскрыть хитроумный замок.
Дрожащими руками Мортон выгреб из ларца документы. Да, это великая удача! Вот договор от 19 апреля, подписанный девятью лордами, восемью епископами и семью баронами. Согласно документу, подписавшие его господа давали обязательство защищать Босуэла перед лицом опозоривших его врагов и поддерживали его кандидатуру на роль супруга королевы. Надо сжечь немедленно, ведь здесь есть и его подпись. И Мортон жег одну за другой бумаги, изобличающие его и его сторонников как заговорщиков и преступников.
А вот письмо королевы, где она обещает выйти за Босуэла замуж... И еще ее письмо: «Его сердце из воска, мое – из алмаза...» Это она писала о Дарнлее... А это что за бред? Склонив над бумагой светло-рыжую голову, Мортон читает: «Я устала, меня клонит в сон, но я не могу не писать...». Анна... Что за Анна? За что ж так бабы любят этого негодяя? Вот если б эти письма написала королева... Можно ведь в них и добавить остроты для убедительности.
Мортон вызвал секретаря, у него ловкая рука, он уже писал фальшивые письма за Босуэла, королева даже не засомневалась в авторстве и бросила графа в тюрьму... Секретарь быстро пишет письма, копирует и в конце ставит незатейливую подпись «Мария. Регина». Все. Дай Бог, чтобы этому поверили. А кто будет возражать? Всем выгодно в это верить. Даже английской королеве. Ей – тем более...
И через неделю граф Мортон, лорд Мейтленд прибыли в сопровождении сэра Балфура в Лохливен.
Королева приняла их в скромном платье жемчужного цвета, которое украшала вдвое скрученная нить бесценного жемчуга и золотая цепь с католическим крестом. Точенными, словно фарфоровыми, пальцами она взяла из рук Мортона бумаги.
– Это что? – с недоумением посмотрела она на графа.
– Письма Вашего Величества... Изъяты у мошенника Босуэла... это копии.
Едва заметный румянец окрасил бледные щеки Марии Стюарт, но ее осанка оставалась величественной, а взгляд – королевским.
– Но... это написано не мной.
– Это копии, Ваше Величество... оригиналы мы оставили в серебряном ларце. И здесь только три письма, остальные...
– Это копии не с моих писем.
– Тогда с чьих, Ваше Величество? Может, эти фальшивки сделаны графом Босуэлом? Разве это слова не Вашего Величества: «Его сердце из воска, мое – из алмаза...»? Может, будет лучше, если достоверность писем установит суд?
Глаза королевы полыхнули гневом, но она промолчала.
– У нас к Вашему Величеству бумаги на подпись, – и Мейтленд протянул королеве акт об отречении от престола в пользу сына Иакова и акт о назначении регентом графа Меррея.
Шотландский тайный совет, а следом Парламент, оправдали восстание лордов против королевы Марии Стюарт, поскольку собственноручно написанные ею письма изобличали королеву как участницу убийства Генриха Дарнлея.
А 2 мая 1568 года Мария Стюарт сумела бежать из Лохливенской тюрьмы и собрала войско, которое через десять дней было разбито войсками Меррея в битве при Лангсайде. Мария Стюарт перешла английскую границу, чтобы просить помощи у королевы Елизаветы, но тут же стала не гостьей, а пленницей.
Елизавета I взялась за расследование обстоятельств смерти Дарнлея и свержения королевы Шотландии. Доказательствами вины Марии Стюарт в убийстве мужа явились «письма из ларца», предъявленные сторонниками жаждущего власти королевского брата Меррея.