— У меня есть кое-что, только в комнате, — радостно шептал братец, отстраняясь ненадолго и снова оттопыривая попец, пока я продолжал свои не менее бесстыдные касания. Че я творю.. — Ты подождешь меня? — спросил он неуверенно, и я лишь молча кивнул, шумно дыша и поднимая на него расфокусированные глаза. — Точно?
— Да вали уже, — бросил я, и брат с улыбкой от уха до уха быстро чмокнул меня в губы и, спрыгнув на пол, сразу драпанул в направлении своего черного бункера.
Так, надо отдышаться.
В мыслях все равно уже невольно вставали картины того, что мы сейчас будем делать, и я, борясь с нечеловеческим стыдом, с сумасшедшим покалыванием в паху и в сердце, экстренно прикидывал все свои дальнейшие действия.
Но долго побыть одному мне суждено не было, и обнаженный мелкий прискакал уже обратно и, вдруг все же выключив свет по пути, снова быстро меня оседлал на кровати. Вот только весь этот хваленый энтузиазм, словом, ну, очень скоро у него сменился забавной такой смущенностью. Сам-то сейчас кони двину от ужаса суровой реальности..
— Блин, я так стеснялся сам покупать, — будто оправдываясь, неловко и мило замямлил Билл, покраснев, походу, еще сильнее и гуще, а я косо глянул в мягком свете фонарей на уполовиненный тюбик, крепко сжатый в его руке. Как интересно.. — Мне, это, один коллега из «Секрета» взял, — неловко и так смешно говорил он, мило пожимая плечами и волнуясь, а я, прищурившись, все так же в молчании смотрел на своего не в меру сконфуженного брата и на эту хренотень в его руке. — Не.. ты не подумай! Я просто в ванной иногда сам пробовал.. и..
— Пиздец этому миру, — выдавил я сквозь нервный смех и снова ошалело покачал головой, беря его за руку, слегка сдвигая с себя и садясь с ним рядом на уже изрядно смятом покрывале. — Мля.. — выдохнул я, пытаясь сообразить, как и что лучше делать дальше. Отнекиваться опять?
— Только.. у меня резинок нету.. — добавил брат, каким-то образом сказав это серьезно, и от его взволнованного и заметно растрепанного внешнего вида мне хотелось неистово ржать. Это все просто на нервной почве. Наверное. — Том?
— Ты сам-то хоть не боишься? — спросил я и, собрав в кулак все свое мужество, мягко толкнул мелкого в грудь, и тот снова лег на кровать, только теперь головой со стороны изножья.
— Немного, но это.. нормально, наверное, — с полуулыбкой ответил Билл, поправив рукой волосы, а я, шумно сглотнув, снова вцепился глазами в его привлекательную раскрытую фигуру, которую трудно, как оказалось, не захотеть.
— Это ненормально.. — тихо поправил я, не отводя взгляда с милых, красиво выпирающих бедренных косточек, и приблизился к нему вновь, принимаясь нежно гладить руками его разведенные для меня ноги, все чаще ненавязчиво скользя по внутренней стороне еще ближе к паху. — Твою ж мать.. — прикрыв ненадолго глаза, откомментировал я, продолжая ласкать его и наблюдать, как он все-таки красив и соблазнителен, когда получает все эти нежности, которые и меня заставляют теряться и так кайфово страдать от новых, ни на что не похожих эмоций.
Вскоре, отняв у него эту анальную смазку, с которой я тоже после тех видосов уже был заочно знаком, я стиснул зубы и мягко шлепнул его по бедру, чем вызвал неожиданное содрогание этого костлявого тела передо мной. Скользнув рукой по его паху, потом я ласково погладил большим пальцем рядом с сжатой дырочкой, откровенно рискуя кончить от этого невыносимого стыда, что я тут сам же разводил. А виноват же во всем здесь только я, так как у меня спрашивалось согласие, и я поддался этим жалобным уговорам. Засранец мелкий, а выпрашивает прямо как трое больших.
В горле колко саднило и пересохло, будто я в невыносимую жару несколько суток к ряду брел куда-то без воды в костюме полярника. Я часто и нервно облизывал губы, решаясь наконец сделать хоть что-то и хотя бы не тупить.
Выдавив гель на пальцы, я снова перевел остекленелый взгляд на не менее смущенного мелкого и решил, что будь уж все так, как получится. Сам уж вляпался, а тут же, серьезно, хрен проссышь, как и что делается.. Я сейчас совершенный неадекват, голова уже так стремительно кружится, будто я обдолбан по самые помидоры, а не собираюсь просто по легкой пьяни потрахаться. Было бы только все так просто..
Дотянувшись, я осторожно и даже смущенно помазал невинную промежность, умилившись тому, как он дернулся в ответ на интимное касание и снова послушно застыл в прежнем положении. Потрогав там немного, я осторожно протолкнул внутрь указательный палец, непередаваемо чувствуя себя так, будто элементарно разучился делать простые вдохи. Только спустя несколько секунд после происходящего безобразия я снова задышал, морщась от адского боя в висках, и постепенно выветривающийся хмель теперь только добивал меня всей строгостью реального мира.
Брат что-то тихо мычал, запрокинув голову и шире разведя для меня согнутые в коленях ноги, а я, со стыда едва не сгорая, позорно не смотрел ему в лицо даже в легкой темноте и лишь пытался повторять то, что увидел в обучающих, как оказалось, пособиях по гейскому сексу. Палец входил свободно и скользко, хоть тело раскинувшегося передо мной Билла и обхватывало его своим узким приятным теплом, и я продолжал раз за разом эти развратные движения внутри него. Охренительно, как минимум.
— Не передумал? — на всякий случай уточнил я, окостенело не отрывая глаз от его паха, стоящего члена и прячущейся в самом низу дырочки, куда плавно и медленно погружался мой палец и выходил оттуда, заставляя меня чувствовать себя больным на всю голову извращенцем. И это самое чувство все больше и больше мне нравилось, стоило только подумать о том, что скоро там будет двигаться уже мой член.
— Нет.
Никогда бы не подумал, что способен вообще на такое.. Я совсем не знал, что ему еще говорить, да и нужно ли вообще, просто молчал, как будто языком своим подавился, пока растягивал его сначала одним, а потом уже и несколькими пальцами. А ему, походу даже нравится.
С шумом глотая воздух, будто отравленный смертоносным едким ядом, и запах смазки, которую я трясущимися руками намазал теперь и на свой ощутимо потяжелевший член, я с трепетом стал готовиться погрузить его прямо внутрь младшего брата. Твою мать..
Тот впился тонкими пальцами в изножье кровати, широко разводя ноги и красиво прогибаясь, а я, будто снова слыша в голове эпичный обратный отсчет, все ближе пристраивался к этому манящему, такому соблазнительно нежному изнутри отверстию. Тупо не верю, что сейчас это сделаю, потому что в такое поверишь, наверно, едва ли.
Опираясь на разведенные колени и опустив одну ладонь на его чуть влажный плоский живот, второй я крепко придерживал стояк, в паническом молчании проталкивая его в полураскрытую дырочку брата, мысленно обматерив себя на сто рядов за все эти грязные пошлости и ненормальные желания, в том числе и за согласие их с ним воплотить. Билл протяжно и томно промычал, немного дернувшись от меня и напрягаясь, а я уже вскоре оказался в нем по самые яйца, теперь по-особенному интимно соприкасаясь с его горячей кожей.
— Умм, это охуительно, — с восторгом выдохнул я, закатывая глаза с довольным мычанием и сразу закусывая с силой губы от наслаждения, но оно, к моему негодованию, долго так и не продлилось.
Почти зарычав уже в следующий миг от того, как сильно и даже больно Билл стал сжиматься и трястись, я все же замер и склонился к нему, отыскивая искусанные, припухшие губки и ласково накрывая своими.
— Ты плачешь, — ощутив на губах характерную соленую влагу, констатировал я, пораженно и неуверенно застыв, и сразу отстранился, принимаясь вытирать частые слезинки с его горячих щек.
Он отрицательно и быстро замотал головой и сквозь слезы заулыбался, крепко вцепившись в мои плечи, а у меня внутри все скрутило от жестоко отрезвляющей мысли, что я сделал своему мелкому больно.
— Короче, нахер, — буркнул я, решив кончать с этим делом, даже его толком и не начав, потому что это выше моих сил уж лет как семнадцать — видеть, как этот идиот мучается и чем-то расстроен.