Даже несмотря на то, что домой я забрался бесшумно, прям как опытный домушник, и не спалился перед родителями, которые, на удивление, мирно спали в своей комнате, и никто нас с Биллом даже не ждал, в особенности его, уснуть я так все равно и не смог. Вспоминал чертов приват и корчился в болезненных муках моих агонизирующих хороших и теплых отношений с мелким. Это попадос.
Неправильным в этой ситуации было абсолютно все: то, что он — мой брат, такой же пацан, как и я, плюс к этому и стриптизер в гейском клубе, который еще и постепенно набирает там популярность.
«Сладкий зайчик». Я презренно фыркнул, уже в который раз озлобленно поворачиваясь на другой бок и закрываясь одеялом, но потом все же меня забрали наконец спасительные сны, чему я не мог не быть благодарным.
Утро я благополучно просрал и даже не слышал, как приходил брат за вещами, да и отчаливших на работу родителей тоже мимо сознания пропустил. И почему он вообще сразу не берет свои школьные причиндалы тогда? У друга он, сука, ночует.. Даже наврать и продумать все хорошенько толком не может.
Голова шумела, реально как старый черно-белый телевизор, не хватало только серого мерцания перед глазами, что тоже могло вскоре проявиться в дополнение к моему и без того замученному состоянию. Я вышел из комнаты и косо глянул на закрытую дверь, ведущую в обитель моего ненормального братца. Та же наклейка на ней: «Не влезай — убьет!», которую сейчас я и впрямь воспринимал на самом максимальном серьезе. Гребаный малолетний извращенец.
Я грузно хмыкнул и, дернувшись, будто от разряда этого самого тока, молнией изображенного на налепленной картинке, истерично двинул в ванную, не переставая бешено сердиться, закипать, как ведьмовский котел, и поджимать мышцы при колких и будоражащих воспоминаниях о красивых изгибах тела того развращенного существа из клуба.
— Вот только увижу и устрою ему, нахрен, судный день! — прорычал я в зеркало, ударяя ладонями по краям раковины, и злобное лицо в отражении повторяло мой безмерно оптимистический на этот счет настрой. — Черт.. Это полный пиздец.
В бесконечных метаниях так и прошел весь мой первый выходной, до самого вечера я мучился в одиночестве, которое меня теперь совсем не грело, а наоборот, валило на лопатки окончательно. Звонила мама в обед, спрашивала про оборзевшего опять Билла, до которого с утра не могла дозвониться, и он, оказывается, даже за шмотками перед школой не приходил.
И этот сучонок не выходил из моей головы теперь еще и из-за этого, а мыслями о вчерашнем я уже изрядно покоцал себе извилины, прямо как саранча сжирает все зеленые посевы. Я все еще не мог выстроить стратегию своего дальнейшего поведения, и если сперва я решил всячески гаситься от этого говнюка, то теперь бы ему в глаза посмотреть уже не отказался. Да и плюс ко всему, мою же линию решил гнуть и он сам, скрываясь и не появляясь дома уже около суток, а это не есть хорошо.
Даже в комп играть мне больше не хотелось, я тупо лежал, глядя в потолок, или ходил из угла в угол, иногда все же находя для себя временное пристанище. Бесит! И надо что-то с этим делать.
К сожалению, доканывающий меня сегодня негатив на этом не закончился, и еще одна шарашащая новость просто решила добить меня к чертям: звонили протрезвившиеся парни, которые любезно спросили, как у меня дела, и по их странным голосам я уже заподозрил какую-то неведомую жесть.
— Че, как впечатления? — сквозь тошнотный ржач спрашивал вчерашний именинник, в то время как внутри у меня резко прекратились всякие проявления процессов жизнедеятельности.
— В смысле? — с натянутым непониманием поинтересовался я, естественно, только делая вид, что нихрена не понимаю, потому что это капец, какое позорище! Я влип.. и надо как-то теперь переводить от себя стрелки!
— Ой, да брось гнать, Грег нам рассказал о всех твоих вчерашних похождениях! — уже немного другим тоном прозвучала трубка, выдавая некоторое неодобрение, и я прямо физически чувствовал и слышал, как трещит по швам моя твердо выстроенная хорошая репутация.
Столько болезненных мыслей разом на голову обрушилось, что я даже не представлял, откуда начинать опровержение и что из этой жути сперва откомментировать. Грег, кусок дерьма! Какого хрена он сдал все, что мы вчера по пути в магазин делали? Зашибу к херам.
Мое растерянное молчание слишком затянулось, и я сам уже прекрасно это понимал, потому сквозь нервный смешок все же и выдавил из себя оправдание:
— Э.. да подумаешь, проблевался на лестнице у супермаркета, с кем не бывает, — проскрежетали мои натянутые связки, которые я поторопился взбодрить коротким, бесполезным кашлем, яростно при этом потирая лоб.
Мать моя, как я очкую! Надо срочно насочинять какой-то бред, закончить этот пустой треп и наконец пойти и знатно надрать жирный зад тому гнилому стукачу!
— Каво?! — искренне удивленно заголосили мне в ответ, а я в надежде скрестил пальцы, усиленно активировав все мыслительные процессы. — Да не, Грег-то вчера заливал, как вы «круто» в гейский клуб сходили! И там ты..
— Да ладно?! — тут же возмутился я, ложно источая непроходимую рассерженность, хотя так оно на деле и было, только уже от того, что этот кусок твари так нас, в частности, меня, подставил. — Какой еще, нахер, гейский клуб?
— Неправда, что ли? — изумленно выдохнул друг в ответ и, кажется, даже немного расслабился. — Вот ж черт! — начиная давиться от смеха, продолжал говорить он, о чем-то еще переговариваясь с кем-то на фоне, а я прям чувствовал, как вскипает и готовится во мне взорваться яростный жар отмщения. — Я ж говорил, что Грег загоняет! А вы.. Гоните, короче, мои бабки! Проиграли, дрочеры!
Короче говоря, я кое-как отнекался. Все настолько запуталось, что шага ступить нельзя уже было без опасений о раскрытии всего этого ненормализма.
Подставщика-Грега уже в скором времени я обнаружил мирно посиживающим дома с крепкого такого бодуна, и стоило ему только открыть мне дверь, как я со всей могучей дури толкнул его с ноги в грудак, сразу налетая снова под искреннее негодование и недоумение этого болвана.
Это было писос, как несправедливо. И то, что он выставил себя практически непричастным ко всему этому балагану, меня катастрофично возмутило. Все внимание, как оказалось, переключилось на факт того, что я заказывал приват симпатичного стриптизера, и, благо, никто толком во все это даже и не поверил. Я сам бы от себя такого не ожидал, не говоря уже о тех, кто меня знает. Они там еще и ставки делали, кто из нас врет.. Узнаваемо.
— Вот тебе спасибо, удружил-то ты мне просто охренительски! — быхтел я спустя несколько минут выпускания пара, развалившись на диване в гостиной, пока Грег, потирая ушибленные бока, искал повсюду свои сигареты. — Мозгов не хватило о таком промолчать?
— Не, ну, а че ты.. это же правда!
— Да не знаю я, че меня дернуло! Перемкнуло что-то по пьяни, черт тебя дери! — пылко и горячо негодовал я, а сам мысленно никак не мог укрыться от танцующего прямо передо мной утонченного Билла, с которым изначально-то я лишь хотел крайне серьезно поговорить, а получил такое вот.. — Сегодня же разгребешь этот кал, чтоб претензий ко мне ни у кого не было.
— Блин, Каулитц, я реально не подумал просто! Подпил потом и, хрен знает, как выложил.
— Вот ты долбоеб..
В конечном счете, утихомирив некоторые внутренние катаклизмы и возложив на этого недоумка тяжелую ответственность за восстановление моей потрепанной репутации, я с полегчавшей душой вскоре вернулся домой. Заварилась же такая гадкая, стремная каша! И Грег еще, которого я до этого времени считал нормальным и вполне надежным человеком, все конкретно запорол и с эпическим грохотом упал в моих глазах прямо до самого плинтуса.
Вероятно, я еще отойду от этого недовольства, когда все придет в относительную норму, вернется в свое обыкновенное русло, но такое у меня легко не забывается. Я помню все, даже если о чем-либо просто не упоминаю, и за каждым моим поступком практически всегда кроется осмысленное на него решение. За каждым, кроме одного-единственного..