– Можно поинтересоваться, а в чем, всё-таки, дело, и что за тайну нам нужно хранить?
– Всему своё время, – ответил майор.
– Ладно, ближе к делу, – продолжал он. – Сейчас в конце коридора вас ожидает человек, который сбежал из Берлина. Нам дали ориентировки и мы недавно всё же поймали его. Выяснилось, что он хотел рассказать миру кое-какую секретную информацию. Он просто сбежал к себе на родину и, вероятнее, здесь и планировал осуществить задуманное.
– Так, понятно. И что нам нужно сделать?
– Вам нужно узнать, успел ли он кому-нибудь что-либо рассказать. Вот и всё.
– Допустим, мы узнаем, расколем его. Что дальше?
– Он – свидетель. Поэтому, дабы его совесть не мучила, устраните.
– А почему мы? Ведь мы можем так же узнать что-то лишнее.
– Я изучил ваши досье и доверяю вам.
– Хорошо, понятно.
– Как всё сделаете, доложите лейтенанту, который вас привёл, и будете свободны.
Не знаю как у Акселя, но у меня точно было чувство недопонимания. Надо вдохнуть поглубже. Подобного задания мы ещё не выполняли. Мы не устраивали допросы с пристрастием. Но на самом деле, было интересно, что тот мужчина хотел рассказать…
– Так, и что делаем? – спросил Аксель.
– Мы просто пойдем в кабинет и допросим его.
– Из твоих уст это звучит просто, как в магазин за хлебом сбегать.
Подойдя к двери, я на секунду замер, выискивая догадки о человеке, который ждет прямо за стеной, обдумывая вопросы и способы, как выведать информацию наилучшим образом.
Комната была похожа на камеру в тюрьме, только вместо кровати – стул. Мрачная и серая, отталкивала всем своим видом. На стуле, склонив голову, сидел мужчина на вид лет сорока. Отчётливо было видно густую бороду и бакенбарды. Он был одет в жёлтую куртку и штаны болотного цвета. Я сказал, чтобы Аксель прикрыл дверь. Мужчина даже не обратил внимания на наше присутствие. Он будто понимал своё будущее, и не показывал признаков жизни. Либо из-за страха, либо из-за особой уверенности.
Подойдя ближе, я увидел наручники. Ясно, конечно, что это для нашей безопасности. Честно сказать, странно, что они доверили это нам. Спустя ещё минуту молчания, беседа всё-таки началась.
– Здравствуйте сэр. Меня зовут Ник. А Вас как?
Мужчина слегка приподнял голову, чтобы разглядеть меня, но ничего не ответил.
– Мы просто хотим узнать кое-что, и я подумал, что лучше начать с имени. Так же по-человечески, правда?
Теперь он ответил дрожащим голосом:
– Правда.
– О, так-то лучше.
– Меня зовут… Бёрд… Херман, – продолжал он медленно говорить.
– Хорошо, мистер Бёрд. Спрошу прямо. Какую информацию Вы скрываете? Или пытались рассказать обществу?
– Они и вас убьют, кхе-кхе, – раскашлялся Бёрд, – если соизволите рассказать кому-нибудь. Или захотите их расспросить по этому поводу. А я вам скажу – захотите! Так что лучше тайна… останется со мной.
– То есть, Вы никому ещё её не рассказывали?
– Не успел… Хотел вылить всё в массы, совесть замучила. Уже больше двух лет прошло, – сказал мужчина, чуть не заплакав.
– Ник, что ты с ним сюсюкаешься! Давай быстрее, или я могу помочь, – вмешался Аксель.
– Подожди пока. Мне интересно.
– Ладно. А почему нас убьют, если мы будем спрашивать у начальства про эту информацию?
– Вы же убьёте меня, да?
– Я не знаю. Не знаю… – ответил я, отводя глаза в сторону.
– Ну а зачем мне тогда вам что-то рассказывать?
– Ты всё скажешь! – с этими словами Аксель сильно ударил Бёрда по лицу. Он продолжал наносить ему удары снова и снова.
– Стой, Аксель! Прекрати!
– Нет уж. Эта тварь сейчас нам всё расскажет.
– Я сказал, хватит! – гаркнул я угрожающим тоном.
Аксель посмотрел на меня, держа за шкирку Бёрда. На лице у него была ярость и гнев, будто тот человек забрал у него кого-то родного.
– Ладно, пока хватит, – и отпустил мужчину.
Смотреть на лицо Бёрда было уже не так приятно. Сломанный нос и разорванная губа, с лица стекала алая кровь. Создавалось ощущение, что Аксель повредил ему нервные окончания, потому что его левый глаз никак не мог открыться.
Откашлявшись, Бёрд сказал мне:
– Спасибо. Ладно, я скажу лишь то, что они не хотели сеять панику.
– Панику? Из-за чего?
– Нет, я не стану говорить. Поверьте мне, это будет лучше для вас.
– Ладно, а кто хоть за этим стоит?