Все спокойно и внимательно слушали это вступление, имевшее скорее характер лекции, чем народной речи. Но Мендель воспользовался минутной паузой, которую сделал Давид и, встав, вежливо и громко сказал:
– К делу, пожалуйста! Какое отношение это имеет к Нейдорфу?
Давид спокойно ответил:
– Это вы увидите из моих дальнейших слов, друзья мои…Каждой новой машине в этом удивительном девятнадцатом веке являлась навстречу новая социалистическая мечта. Это столетие всегда представлялось мне огромной фабрикой, в которой колесами, винтами, поршнями служили несчастные люди. Из фабричных труб поднимались к синему небу дымные облака. Но эти расплывчатые, причудливые и неуловимые по очертаниям облака олицетворяли собою пленительные упования социалистов на будущее. И когда люди с тоскою смотрели на небо, они видели не прежнюю бездонную лазурь, а дымное серое небо будущей страны. Но были и более светлые облачка, как, например, знаменитое облако американца Беллами, который в своей книге «Через сто лет» – изобразил благородную идеальную коммуну. Там каждый может есть из общей чаши столько, сколько ему угодно. Там волк пасется бок о бок с овцой. Это прекрасно, это упоительно. Но тогда волки перестанут быть волками и люди – людьми. После Беллами явился романтик Герцка и написал свою утопию «Страна будущего», блестящую волшебную вещицу, напоминающую бездонную шляпу фокусника. Это были прекрасные мечты или, если хотите, воздушные замки, потому что гуманные авторы этих интересных трудов все одинаково заблуждались. Образованнейшие из вас – я знаю, что и в Нейдорфе, как тридцать лет назад в Катра, есть образованные крестьяне – поймут меня, если я скажу, что авторы этих утопий совершали pehtio principu. Они говорили только о том, что требовало еще доказательств, а именно: что у людей была уже зрелость и свобода суждений, необходимые для создания нового государственного строя. Они, быть может, не сознавали этого и они только не могли найти той точки, на которой Архимед хотел поставить свой рычаг. Они полагали, что машина – это самое необходимое, чтобы создать что-нибудь новое. Нет, для этого нужна только сила, всегда, во все времена только сила. Конечно, если я обладаю силой, я, при подспорье новейших изобретений, наилучшим образом использую машинное производство. Мы обладали этой силой. Что нам дало ее? Нам дал ее жестокий повсеместный гнет, нам дали ее преследования, нам дала ее нужда. Это собрало рассеянных по всему миру и скрепило в союз. Потому что среди них были не только бедняки, но и богачи; не только юноши, но и старики; не только энтузиасты, но и образованные деятели; не только сильные руки, но и мыслящие головы. Народ, целый народ собрался, вернее, собрался вновь. И мы создали новую общину не потому, чтобы мы были лучшими людьми, но потому что мы были людьми с обыкновенными человеческими потребностями воздуха и света, здоровья и чести, свободы и спокойствия. И так как мы первым делом должны были строиться, то мы, разумеется, построили новейшие дома, а не подражали типам построек 1800 или 1600 года. Все это вполне ясно и понятно. В этом нет большой заслуги, мы ничего необыкновенного не совершили, мы делали только то, что в наших условиях было исторической необходимостью.