1.9. Для засад на агродроны противника типа «Баба-яга» делались ложные позиции. Они оборудовались печкой, в печку ставили 4 окопные свечи. Окопные свечи создают сигнатуру, похожую на сигнатуру человека. Это создавало иллюзию занятого блиндажа. На крышу ложного блиндажа размещалась мина МОН–50. В момент взрыва сброшенного боеприпаса дрон противника находится над целью для контроля попадания. В этот момент делался подрыв МОН–50 командой по проводам. Так было сбито 3 «Бабы-яги».
1.10. Для стрельбы по дронам противника эффективен РПК, если на него установить глушитель и тепловизионный прицел. Но важно, чтобы пулемётчик имел возможность после поражения дрона уйти с поста воздушного наблюдения и скрыться в убежище, так как по местам, где потеряны дроны, противник часто открывает огонь мести.
1.11. На одном участке местности около года противник использовал два «кочующих», а точнее, «выезжающих» из подземного укрытия танка. На позицию для стрельбы они выдвигались, прикрываясь посадками. После обстрела танки тут же уезжали. Подловить эти танки не получалось, как и обнаружить их укрытие. Они исчезли без контролируемого поражения с нашей стороны. Предположительно, случайно были завалены их позиции при обстреле артиллерией других целей.
1.12. Организация одновременных наступлений по множеству направлений затруднена тем, что имеющийся человеческий ресурс не вытягивает нагрузки. Слишком много знаний и координации требуется. Поэтому по возможности следует переходить на войну технологий, а не людей. Сейчас обычно от батальона наступает одна рота количеством около 100 человек, и это почти предельное количество одновременно задействованых военнослужащих, которым получается управлять. Имеющаяся нормативная база предполагает, что будут наступать полки, а этого не происходит.
1.13. Надежных карт минных полей не имеется, так как все подразделения пытаются заминировать любые подступы к своим позициям.
1.14. Тактика «кавалерийского налёта» на позиции противника, когда БМП на большой скорости сближается с позицией противника и высаживает десант фактически непосредственно на саму атакуемую позицию, практически гарантированно означает потерю БМП. На пути отхода БМП, как правило, подбивают. Отмечается также, что посадка десанта на, а не в БМП в текущий момент более безопасна для десанта, так как основная угроза — это ФПВ-дроны-камикадзе противника, а не миномётно-артиллерийский обстрел.
2.1. В ходе наступления в начале СВО военнослужащий застал способ атаки нашим подразделением, похожий на уставной. Батальон на БМП из колонны развернулся в линию, примерно параллельную обороняемой противником позиции. Боевые машины остановились на дистанции 200–300 метров от позиций противника и вели огонь по окопам противника. Пехота спешилась с БМП и наступала фронтально на эти позиции, примерно находясь в одной линии. При этом наступающая пехота действовала в двойках-тройках, сближаясь условно зигзагами, то есть применяясь к местности насколько возможно и ведя огонь из стрелкового оружия по противнику. Так перемещаясь, пехота выходила на рубеж от 10–50 метров, после чего переходила в ближний бой, то есть делала рывок до атакуемого окопа и использовала ручные гранаты. Артиллерийской (в т. ч. миномётной) поддержки не было. Потери в атаке составили примерно половину личного состава.
2.2. При бое в городе основной единицей была группа из 9–12 бойцов, которая делилась на соответственно 3 или 4 тройки. В линии наступления между зачищающими группами по 9–12 бойцов интервал составлял 150–200 метров.
2.3. При перемещении от дома к дому рывок делала одна тройка под прикрытием остальных, которые вели огонь по окнам, хотя в целом рывок делался наудачу. Артиллерийского подавления не было. Все окна и двери подавить просто невозможно. После завершения перебежки одной тройки за ней следовала следующая. Обычно рывок делался к одному из углов атакуемого дома.