В брустверах делались бойницы для стрельбы, так как по практике поверх бруствера прицельно мало кто стреляет. Если поверх брустверов огонь и ведётся, то не прицельно, держа автомат на вытянутых руках, стреляя «по-сомалийски». Бойницы делались чуть приподнятыми над уровнем местности на 10–15 см так, чтобы можно было наблюдать поверх травы или снега. При устройстве ячейки для стрельбы важно, чтобы у солдата была возможность укрыться за бруствером, сделав шаг в сторону. То есть бойница для стрельбы не должна делаться в торце хода сообщения без уширения. Стенки хода сообщения будут мешать укрываться за бруствером, делая шаг вправо или влево в сторону от бойницы. При оборудовании окопа делалось много бойниц, из которых можно вести косоприцельный, а не только фронтальный огонь.
Для того чтобы убедить солдат делать максимально возможное количество изломов окопа, объяснялось, что при нахождении солдата на повороте окопа пилоту ударного БПЛА сложнее выбрать точку прицеливания для сброса или удара, так как солдат в окопе может сделать рывок с угла в две стороны и такой рывок его обезопасит от попадания в другой примыкающий к тому же углу участок окопа.
Окопы сверху в учебных целях можно перекрывать обычной бытовой чёрной плёнкой, которая используется в садоводстве. Для учебных занятий плёнка имитирует устройство сплошных деревянных перекрытий реальных окопов.
Блиндажи старались делать с двумя выходами, чтобы сложнее было в них заблокировать солдат.
3. Наиболее мотивированными и заинтересованными обучаемыми были бывшие заключённые. Добровольцы имели заметно более низкую заинтересованность. Мобилизованные зачастую демонстрировали максимально возможную отстранённость от обучения. Инструктор предположил, что степень прилежания при обучении связана с привычностью несения ответственности за свои действия. В современном гражданском обществе люди привыкли к отсутствию катастрофических для своей жизни последствий из-за своих действий. Неформальные тюремные правила возможность таких последствий предполагают. Привычки к несению ответственности вне армии переносятся на боевую подготовку.
4. При занятиях боевой подготовкой в условиях отсутствия достаточного времени наработка автоматических навыков у солдат оказалась непродуктивной. Такая наработка связана с многократным исполнением солдатами одних и тех же команд. Побочным эффектом таких занятий становилось то, что солдат, помимо собственно тренируемого действия, приучался лишь механически исполнять получаемые приказы, без понимания общей схемы или смысла действий. Это приводило к ненадлежащим учебным результатам. Например, при отработке тактического приёма «кочерга» (флангового охвата при подавлении с фронта) солдаты из огневой группы, которым приказывали «стрелять» в определённый сектор, продолжали «вести огонь», несмотря на появление в их секторе солдат из маневренной группы. Поэтому в ходе обучения упор делался не на отработку умений и превращение их в устойчивые навыки, а на объяснение и запоминание принципиальной схемы действий. Объяснение теории в условиях ограниченного времени становилось несколько важнее практической отработки.
За базу в ходе тактической подготовки брался тактический приём «кочерга». Он очень удобен как пример возможного тактического решения, позволяющий разъяснять факторы, оказывающие влияния на действия военнослужащих в бою.
5. Среди некоторых представителей офицерского корпуса бытует мнение, что занятия боевой подготовкой с личным составом должны обязательно состоять в физической нагрузке. Когда они наблюдали, что инструктор что-либо объясняет и солдаты просто стоят и слушают, заявлялись требования, чтобы солдаты бегали.
6. Наблюдалась тенденция к уклонению штатных офицеров подразделений от занятий боевой подготовкой с прибывшим к ним в подразделения пополнением. Внешне это выглядело так, что занятие боевой подготовкой с рядовым составом является для них унизительным. Офицерам не по статусу тратить свой авторитет на такие занятия. Поэтому нужно от них сторониться. Нередко штатные офицеры уходили с полигона, чтобы не смотреть на то, как проводят занятия прикомандированные инструкторы. Инструкторы предположили, что это связано с многократным усилением риска подрыва авторитета офицеров в ходе этих занятий. Дело в том, что при проведении занятий в группе обучаемых практически всегда появляется солдат или солдаты со своим «особым мнением», которые опровергают информацию, подаваемую инструктором, или активно настаивают на её ненужности. Зачастую такие солдаты являются неформальными лидерами в своей среде, а остальные солдаты оказываются очень ведомыми ими. Проблема состоит в том, что, в отличие от подготовки солдат срочной службы, «передавить» таких солдат одним авторитетом офицерского звания не получается, а реальных механизмов наказания нет. Штатные офицеры стремятся не попадать в ситуации, когда их авторитет может быть публично подвергнут сомнению, а занятия боевой подготовкой создают массу ситуаций, когда это может произойти.