— Мисс Шеридан, мы тут с вами не в игрушки играем. Вы надули меня на огромную сумму. Существуют законы против мошенничества, суды, где мошенникам выносят заслуженные приговоры, и тюрьмы, где они отбывают наказание за преступление.
Дениза вздрогнула. Неужели он и вправду может засадить ее за решетку?
— Конечно, я могу проявить к вам снисхождение и великодушно забыть всю эту историю, если вы, разумеется, вернете нечестно полученные вами деньги.
— Я не могу их вернуть… — Она замолчала, напряженно размышляя, сумеет ли он напасть на след денег до того, как мама поправится.
Что он может ей сделать? В больнице ее знают под другим именем и фамилией. Мама в безопасности. Ничто не может помешать завтрашней операции. Она не позволит этому типу запугать себя.
— Мистер Коллинз, я вас не надувала, как вы говорите. Я вас не искала, не выклянчивала у вас ни единого цента. Вы предложили мне деньги исключительно по вашей собственной воле… — Она запнулась. — За то, что я окажу вам некоторую услугу.
— За то, что вы откажетесь от помолвки, которой на самом деле, как теперь выяснилось, и не было.
Дениза выпрямилась на стуле.
— Я считаю, что деньги были уплачены за мое обещание не выходить замуж за Вильяма Стентона. Я честно выполняю обещанное.
— Но вы и до этого не собирались за него замуж.
— Это другой разговор.
— Нет, именно в этом суть дела! — Он ударил кулаком по столу. — Вы умышленно ввели меня в заблуждение, что ваше бракосочетание с Вилли — дело решенное.
— Вы ошибаетесь. Не я, а вы подняли вопрос о предполагаемом браке, вы говорили о молодости Вилли и о возражениях семьи. Это вы настаивали на том, что здравый смысл должен восторжествовать.
— А вы указали сумму, в которую нам обойдется торжество здравого смысла.
— Неправда. Вы сказали, что семейство Стентонов, сочувствуя мне, компенсирует деньгами мои утраты.
— Какие утраты? Биополе и мурашки по телу от взглядов Вилли?
Она пожала плечами.
— Неважно, какие утраты. Главное, что вы предложили за них компенсацию.
— Да, я предложил сто тысяч долларов, дурак я этакий.
— Ну вот видите, сами же признаете, что предложили вы.
— Да, но не я, а вы ломали комедию, чтобы заполучить этот куш. Кто дрожащим от благородного возмущения голоском твердил, что ваши отношения с Вилли не продаются?
— А я их и не продавала.
— Совершенно верно! — Он презрительно фыркнул. — Не продавали, пока я предлагал сто тысяч. А потом подняли ставку, потребовав полмиллиона, и благополучно продали.
— Не полмиллиона, а четыреста тысяч долларов.
— Но ведь ни за что!
— За обещание не выходить замуж за Вилли.
— Но вы в любом случае не собирались выходить за него.
— Собиралась, не собиралась — это не имеет никакого отношения к нашей сделке. Я дала обещание — вы заплатили. Я обещание соблюдаю и, значит, законно владею компенсационной суммой.
— Послушайте, леди, хотя это обращение вряд ли к вам применимо, если вы надеетесь, что вам удастся смыться с почти полумиллионом долларов, полученным путем обмана, замешанного на полулжи и туманных, двусмысленных фразочках, то вы жестоко ошибаетесь. — Рей встал, перегнулся над столом и, глядя девушке прямо в глаза, отчеканил: — Если вы не вернете всю сумму или ее львиную долю, то пойдете под суд. И очень скоро!
Он прошагал к выходу из бара и скрылся. Дениза окаменела от страха. Его последние слова, произнесенные хриплым шепотом, каким говорят кинозлодеи, не были пустой угрозой. Неужели он станет добиваться ее ареста? Под силу ли ему такое?
— Что этому гусю от тебя понадобилось? — спросила Сьюзи, мотнув головой в сторону выхода. Официантка несла нагруженный поднос. — Я смотрю, он тебя здорово огорчил.
Дениза, еще не оправившись от потрясения, кивнула.
— Ну, тип! Я еще в тот раз подумала, что он меня сейчас двинет по физиономии. — Она внимательно посмотрела на девушку. — Ты в порядке, малышка?
— Да, вполне… Все прекрасно. Действительно, она ведь не совершила преступления. Она всего-навсего…
— Вот и молодец, малышка. Держись! Не допускай, чтобы всякий псих доводил тебя до слез. В нашей забегаловке хватает придурков. — Свободной рукой она похлопала Денизу по плечу. — Давай-ка лучше вставай. Тебе скоро выступать.
Девушка с трудом поднялась со стула. Ноги ее словно налились свинцом и не хотели двигаться. Может быть, это чувство вины давит на нее? Да, наверное, Коллинз прав.
Мошенничество. Обман, замешанный на полуправде и туманных фразах, которые можно толковать и так и сяк. В ту их первую встречу она его обманула и выудила четыреста тысяч долларов. Но ведь она собирается их вернуть. И начнет выплачивать частями, как только… Да перестань ты себе-то голову морочить, себе-то не лги! — кричала ее совесть. Четыреста тысяч долларов! Тебе жизни не хватит, чтобы отдать такую кучу денег!
Так что же, вернуть деньги сейчас? Отменить операцию? Нет. На такое она пойти не в состоянии. Мама должна использовать свой шанс на спасение. Ведь она была так счастлива, когда появились эти деньги, и неважно, откуда они взялись. Поэтому плевать теперь на все возможные последствия.
Дениза переоделась и вышла на сцену.
— Итак, позволь мне изложить, как я понимаю твое поручение. — С этими словами Барни Шелтон, проницательный адвокат, друг Рея со школьных времен, сдвинул очки в роговой оправе на самый кончик носа и взглянул на клиента. — Мне поручается снять с твоего счета четыреста тысяч долларов и переслать их Гудвину Стентону с указанием, что вышеупомянутая сумма взыскана с мисс Шерри Шеридан, которая ранее получила эти деньги путем ложных претензий.
Рей вяло махнул рукой.
— Ну, что-нибудь вроде этого. Ты лучше меня знаешь, как такие дела делаются.
Дядюшка Гудвин, может быть, и самодур, любитель сорить деньгами, но было бы нечестно отнимать у него деньги, которые пропали по вине Рея, ставшего жертвой обмана. Он объяснит дяде, что Вилли вовсе не так сильно влип в эту любовную авантюру, как им казалось, и ему, Рею, пришлось силой заставить эту девицу вернуть деньги.
— Угу, понятно, — проворчал Барни. — Но тебе на самом деле удастся отнять эту сумму у означенной мисс Шеридан?
— Без сомнения, черт ее подери! — Так или иначе, он этого добьется. Но без широкой огласки, чтобы не стало известно, какие номера откалывает Гудвин Стентон. Да и сам Рей никоим образом не желал прослыть простофилей. — Но все должно быть проделано без шума, — предупредил он.
— Это понятно. Непонятно другое — как можно тихо отнять деньги у человека, в данном случае у этой дамочки?
— Это уже твоя забота. На то вы и юристы. Придумай что-нибудь.
Барни чуть не взорвался от возмущения.
— Меня поражает, как вроде бы разумные люди самым дурацким образом влипают в неприятности и надеются, что я их оттуда вытащу.
Рей усмехнулся.
— Но согласись, что за это мы и набиваем ваши карманы.
— Ну, может, и не набиваете, но, во всяком случае, даете заработать на жизнь мне и множеству моих коллег. Послушай, а может, тебе дешевле обойдется оставить ей эту зелень?
— Нет уж, пусть лучше деньги попадут к тебе в карман, чем в ее сумку.
— Подумай, Рей, тут не до шуток. Такие дела очень непросты и могут тянуться годами. — Он вздохнул. — Давай взглянем на проблему серьезно. Итак, ты заключил с этой женщиной контракт.
— Контракт?
— Письменное соглашение, составленное в точных, недвусмысленных терминах.
— Нет-нет, ничего письменного не было. Мы лишь…
— Понимаю, устное соглашение. Насколько я догадываюсь, вступающее в действие при определенных условиях.
— Совершенно верно. Она обещала не выходить замуж за Вилли, а я ей за это отстегнул четыреста тысяч долларов. — Он замолчал, увидев, с каким удивлением Барни вскинул брови. Рей очень не любил, когда его принимали за дурака. — Только не подумай, что я взял и отслюнил четыреста бумажек наличными. Я вручил ей подписанный чек. Ведь это же все-таки документ, его существование о чем-то говорит, не правда ли? — запинаясь, пробормотал он.