"Предатели. В нашем Форте оказались предатели. Не отдельных людей — человеческой расы, собственного государства, боевых соратников. Причем эта группа сумасшедших выродков собралась достаточно сильная или многочисленная, чтобы устроить успешную засаду на гвардейца императора, убить его, провести ритуал…
А затем сохранить достаточно членов, чтобы замести следы и водить за нос разъяренного Ксина, воплощение мстительных духов этого унылого места.
Нет, не зря Глава, при всей ненависти к замалчиванию, ограничилась новостями о НАСТОЛЬКО гнилых раскладах лишь их пятерке культиваторов.
Из остальных отрядов, подозреваю, об истинном положении знают разве что командиры. И того — еще плюс шесть человек. Разумеется, знают все из командного состава, может быть та пара высокоранговых чинуш, выписанных из столицы нома.
Плохо. Много драконов ведут к засухе, а здесь у нас драконы и змеи вперемешку. Кто-то из посвященных в тайну обязательно окажется предателем, жаль сделать ничего нельзя, только учитывать на будущее".
— Хорошо, что мы с Цуем скоро уедем отсюда. Возможно даже раньше, чем эта «река дракона, волна тигра» смоет весь ублюдский старый замок до основания, — Цзе даже не усмехнулся. Монотонный, хриплый речитатив лился из его рта с естественностью звуков природы.
В последнее время ему вообще стало тяжело проявлять эмоции. Ровная сосредоточенность с легкими истерическими нотками наработана целым годом в этом бесславном месте.
В аду нельзя показывать свое истинное отношение. Любой намек будет использован против тебя, любое слово, жест, выражение лица исказится отражением обеспокоенной водной глади.
Паника, боль, ярость, уныние, милосердие — оставь эти вещи там, где когда-то существовал твой дом, путник. Защитники Форта должны вытравить из себя слабости. Иначе другие твари сами вытравят из тебя жизнь, душу или малейший намек на уважение к самому себе.
— Обречены ли мы на этот раз, или…?
— Или! — Решительно возразил ему излишне громкий напарник.
Сяхоу чуть не улыбнулся. Надеюсь, его сокомандник… А, к демонам, его друг. Да, друг!
«Пусть он погибнет быстро. Нет, пусть его следующая жизнь окажется хоть немного счастливей! Да, так куда лучше», — Решил он.
Тем временем, незнакомка на арене сменила тактику. Парочка наивных выпадов, умелое, контролируемое открытие, хлесткая контратака.
Излишне сильная, пусть и в рамках неписанных правил. Теперь их зазнавшийся новичок еще долго не сможет как следует помахать своими уродливыми пальцами на общей тренировке.
Зато, наконец, стало понятно, каким образом спешно соскребанное по сусекам провинции мясо умудрялось выживать в течение своего срока. Никаких чудес, раз к ним присоединили ТАКИХ помощниц. Причем никаких интересных слухов о женской части Лагеря так и не появилось, в отличие от сплетен про отряд новобранцев под личным контролем императорского гвардейца.
Впрочем, немудрено — в отличие от мужчин, осужденные бесстыдницы отличались куда большей сплоченностью, редко показывали хоть какие-то таланты, а посему и участвовали в обороне одной-единственной стены, в отличие от трех направлений остального Лагеря Новобранцев.
Возможно, в этот раз роли распределили поровну… либо же Ксин специально спрятал бесценный хрусталь посреди кусков слюды, пока все внимание направлено на его личный мужской отряд и сам Лагерь Новобранцев.
Хотя какая теперь разница? Знаки и ощущения недвусмысленно говорят о грядущей мясорубке на, казалось бы, легкой — второй волне грядущего месяца. Максимум — третьей, но там все и так ждут подлянки.
Лагерь Новобранцев не устоит, а им, ветеранам, некогда беспокоиться о мясе — если убийцы Ланя увидят сильных демонов, то могут попытаться ударить в спину. И тогда рутинный штурм превратится в безобразную свалку все-против-всех, в борьбу за выживание.
Сунь на арене еще трепыхался. Надеялся на победу, не мог поверить в такое бесславное, собачье поражение, насмешку над пестуемым и раздуваемым слухами гением.
Поделом.
Впрочем, шанс выскрести хотя бы ничью в последней атаке у него оставался… Если воспринимать всерьез неуклюжие попытки его противницы скрыть истинные возможности.
Поэтому Цзе совершенно не удивился, когда субтильная фигура с уродливым своим чужеродным искусством посохом в пусть не холеных, но совершенно не трудовых руках без особых усилий смогла победить звездного новичка их отряда.
Сунь отведал той унизительной похлебки, которой накормил собственного противника перед этим. Долгое лечение, вынужденный перерыв, страх перед следующей волной, недоверие, ужас от собственной уязвимости. Всю прелесть последствий травмы отрядному гению вскоре предстоит ощутить и на себе.