Юншэн… Юншэн продолжал безбожно дрыхнуть, абсолютно невосприимчивый ни к каким словам, крикам или действиям, обращенным на общество людей в целом. Он мог слушать только те слова, которые произносились адресно, ему или с его упоминанием.
Конечно, если в чужих криках не содержалось ничего интересного. Тогда он кружил вокруг голодной акулой и творил глупости, богохульства или несмываемые оскорбления.
Юный практик неуверенно посмотрел на второй и последний выход из башни: дверь в покои зала предков.
Ее исследовал радостный Вань, ползал по периметру, отмечал каждый цунь, скрипел косяком, изучал рисунок пылевых отложений, подглядывал в замочную скважину, тогда как более уместный в расследовании культиватор Алтаджин тупо махнул на все рукой и уселся в позу медитации.
В итоге, лишь один Саргон неловко топтался посреди этого сборища деловитых людей, каждый из которых выглядел напряженным, устрашенным или ожесточенным, но никто — просто скорбящим.
Он понимал, что так поступать правильно, что они на задании, что сперва следует гарантировать безопасность себя и окружающих, и только потом позволить себе испытывать чувства, но все же, все же, все же…
Его отряд слишком давно не нес безвозвратных потерь.
«А ведь мне только начал нравиться наш больше-не-спесивый аристократ. Хороший парень, когда перестал говорить с каждым через губу и чванливую рожу».
Ему не хотелось ни плакать, ни рыдать, ни причитать. Словом, делать все то, чем занимаются профессиональные женщины на похоронах или в преддверии крупной покупки.
Есть такое слово в японском: «моттаинай». «Слишком расточительно», чувство сожаления о безвозвратной потере, которая того не стоила. Такое слово ближе всего описывало смятенную душу Саргона.
«Как же глупо ты погиб», — он без разговоров взял на руки тело, когда Дун Цзе закончила осмотр и ткнула на него пальцем.
— Можно выкинуть… — заикнулась она, но натолкнулась на злой, по-настоящему злой взгляд Саргона и благоразумно промолчала.
— Я сам похороню его.
— У нас нет на это времени! — Ян, между тем, спорила с остальными членами команды, вернее, давила на них своим авторитетом и аурой, — мы должны как можно скорее покинуть это место! Никакой мести, никаких расследований! Это не наша работа. Надо вызвать более опытных заклинателей… то есть специальный отряд из Форта!
— Который уже не будет неизвестным образом проклят и с самого начала будет понимать, с чем столкнется, — добавил Алтаджин.
Не в качестве поддержки или согласия — он лишь бесстрастно иллюстрировал ход ее мыслей.
Его медитация прервалась чуть ли не сразу после старта и сейчас он походил на оставленного в Ясном Зале стража, терракотового солдата с хорошо прорисованным человеческим лицом, которое лишь слегка облупилось от времени.
Для мира живых Алтаджин выглядел слишком мертвым.
Паршивая внешность отражала не только проблемы со здоровьем, но и самочувствие, эмоциональную опустошенность. После убийства демонического культиватора, вернее, после потери сознания, кочевник словно бы выцвел, превратился в собственную нелицензионную копию, где, кроме старого-доброго Алтаджина с задорной кровожадностью и фанатичными выкриками, ютилось еще 99 игр на картридже.
Голос стал старческим, шелестящим. Брови комичным домиком хмурились на переносице, губы по-старушечьи сжаты. В глазах — вялость и апатия.
"Неужели все это из-за того, что придурок перестал слышать голос своего Бога? Если проблема в этом, то передо мной натурально фанатик, потерявший связь с реальностью. Своей собственной, правда, но группе от этого не легче.
Сейчас большинство действий, командование, например, или поход в кустики, он выполняет на автомате. Что произойдет еще спустя несколько суток внутри ситуации: «абонент временно не доступен» даже думать не хочется. Ян права: нам нужно как можно скорее уходить отсюда".
— Добрая госпожа, этот старый десятник все понимает и не хочет мести, — зубы людей вокруг него заскрипели ожесточением, задушенные возгласы раздались тут и там — десятник и дева Старого Города предпочли не обращать на них внимания, — однако мы не можем просто взять и уйти…
— Почему⁈ — яростный крик души вырвался на волю, а самому Акургалю прилетел маленький кулачок: шатенка окончательно потеряла самообладание, — враг подкрался к нам и НИКТО НИЧЕГО НЕ ЗАМЕТИЛ!!! Он мог убить КОГО УГОДНО!!!