Теперь Саргон, как никогда раньше, понимал Аверченко. Никаких преувеличений, никакого юмора: синская дотошность в некоторых вещах могла доходить до умоисступления, женить несчастных свидетелей на неврозе и порождать ненависть к людям с той или иной формой перфекционизма.
Особенно когда китаец и женщина объединяются по недосмотру природы в одно сверхсущество, трансформера с ползунками в характеристиках, выкрученных на максимум дотошности, въедливости и без единой черточки в графе: «жалость».
Если бы терминатора сделали дальневосточной женщиной, то из коротенького рассказика не родилось бы никакой франшизы, а человечество не получило бы ни единого шанса.
Дотошная Дун Цзе вывернула Саргона наизнанку. Заставила вспомнить все детали, задействовала всех разведчиков. При помощи взвинченной Ян, с искусанными губами и загнанным блеском в огромных, точно с полотен Маргарет Кин, глаз, устроила нечто вроде перекрестного допроса.
Под конец надоело даже Алтаджину, который бездумно ошивался поблизости, и он одним вялым жестом заткнул свою напарницу.
Саргон рассказал про первый рейд, они сравнили странности с остальной четверкой, а потом он наиболее полно расписал три последних путешествия.
Те моменты, которые мог вспомнить в своем состоянии эйфорической зацикленности.
Только сейчас, постфактум, до Саргона дошло, насколько опасным оказалось такое состояние.
Ци расходуется слишком быстро, ориентир безраздельно завладевает вниманием: в таком виде ты легко можешь напороться на дерево, что и доказал Камей тот же своей довольно неприятной раной. Человек перестает замечать окружение и людей рядом, то есть бросить товарища или случайно подставить его легко и просто. Под такой одержимостью жертва не видит врагов, не атакует их, и не обращает внимания.
— А я ведь встретил паука в самый первый раз, еще с Юншэном, — вдруг вспомнил Саргон.
Рассудок обожгло запоздалым, брезгливым страхом, точно перед огромным насекомым, которого вдруг нашел ночью в кровате — сонное состояние, темнота и внезапный, липкий ужас осознания…
— Па-пауком? — Ма странно взвизгнул, прижал руки ко рту, будто хотел удержать содержимое, затем резко повалился на ноги перед культиваторами, принялся униженно извиняться под их недовольными взглядами.
ЦзэДун махнула рукой: сейчас им не до глупой деревенщины.
— А, никто ведь не видел. Кроме Юлвея, — Саргон заскрипел зубами, затем продолжил, с известной долей злорадства:
— Там, на восточной стороне, висит паутина. Зеленая такая. Во всю стену, свободного места после нее не осталось. Вот я и подумал: здоровая же тварь должна быть. А она в reale, гм, на деле, не больше собаки (не считая лап) — и медленная, даже Юншэн без проблем смог сбежать от монстра. Или демона, я не знаю — его не догнали.
— Я. не. ви.де. па.ву.ка. толь.-о. твою. спи.-у, — отозвался фармацевт, когда Саргон повернул к нему голову и пауза началась затягиваться.
Пришлось задать вопрос напрямую. Ответ юного практика скорее удивил.
А вот Ян нахмурилась еще сильнее, затем долго, прерывисто вздохнула, тихо всхлипнула, сухо, без слез и болезненной гримасы, затем ее плечи сжались и она молча пошла в указанном направлении.
Пусть неопытная, напуганная, суеверная девушка — она все равно знала, как поступать правильно. Если требуется ее оценка, то она ее даст. А отряду она требовалась, поэтому дева пошла сама, не оставила Алтаджину возможности дать ей безопасно отсидеться.
И за это Саргон поневоле начал ее уважать. Особенно, когда видел, как трясутся ее поджилки под слишком тонким для такой погоды ханьфу.
То, что выше поджилок, тряслось куда более симпатично.
— Вы двое — идете с ней. Проверяете паутину, а потом быстро назад, — Алтаджин пробубнил приказ монотонным голосом человека, который зачитывает по памяти выученный стишок.
Камей с Акургалем без единого слова перегнали Ян, настороженно двинулись впереди, рыскали взглядами, как норовистые лошади. Просека вокруг Ясного Зала больше никому не казалась безопасной.
Особенно, когда Саргон своими глазами увидел обитателя паутины. Надежда на покинутое логово умерла даже не родившись.
— Что еще опасного ты видел? — допрос продолжился.
Тем не менее, без Ян рядом в брюнетке словно бы пропала всяческая заинтересованность. Она спрашивала настойчиво, дотошно вгрызалась в детали, но Саргон чувствовал: это все будто для галочки. Точно, как и внимание Алтаджина, хотя фанатика можно было понять.