Ян потянула из-за пояса изящный жезл из чертодрева, на лице — ни капли сомнений. Если чернь хочет бунтовать, то ее долг — подавить его в зародыше. Дун Цзе, напротив, вяло размышляла о чем-то, Алтаджин также не спешно потянулся к копью.
Без поддержки Бога он бы не смог выдать максимум, как в своем бою с демоническим культиватором, однако этого и не требовалось: практик уровня Закалки Тела мог победить бунтовщиков Первого Отряда самостоятельно.
Если только…
Саргон почувствовал, как время снова замедляет свой ход. Каждый из воинов тискал, поднимал, готовил оружие к бою, их решимость загнанных в угол, паникующих крыс крепла все сильнее, эмоции давно отобрали пальму первенства у здравомыслия.
Все висело на волоске. Если он поддержит бунтующих, то у них появится неиллюзорный шанс против Алтаджина. Юншэн торчал в центре событий ядовитым анчаром, безразличный к накаленной обстановке, без капли понимания и вовлеченности. Однако и он вступит в бой по первому приказу Саргона. Вань, может быть, даже Акургаль присоединятся к нему. Тогда есть шанс. Если только…
Юный культиватор плавно шагнул вперед. Рука тускло блестит от собранных остатков Ци, впереди два мутных, невыразительных пятна — глаза кочевника. Чужая душа отражает тяжелое, психическое безразличие, лишь у самой поверхности — грязный налет праздного любопытства: как поступит странный подросток, истинное лицо мо шен рен. С какой атаки начнет, будет ли бить по временному командиру всерьез, почему…
Маска безразличия Алтаджина дрогнула, брови начали подниматься вверх, морщинки вокруг глаз сжались, добавили каплю жизни застывшим чертам.
Саргон поступил по-своему.
Тяжелый, свистящий, усиленный каплей Ци чапалах прилетел прямо в затылок главного бузотера. Камей совершенно не по-бандитски квакнул, голова резко нырнула вперед, тело не удержало равновесие и завалилось следом, вместе с вытянутым копьем, которое он в падении подгреб под себя.
Воцарилась недоуменная тишина. Только хлюпал носом в грязной снежной каше Камей, да вилял своей отклянченной задницей, пытался выползти из-под копья и подняться на ноги.
— Хватит КРИЧАТЬ КАК ПОТЕРПЕВШИЕ! — заорал он в ухо самому голосистому мятежнику — Ма.
— Тупые troglodity'! Испугались дохлого извращенца, mudily' greshnie! — злобно голосил он и раздавал смачные, изумительной красоты подсрачники удивленным вне всякой меры товарищам.
Досталось всем, кроме культиваторов и десятника. Те остались праздными зрителями. Тогда как даже колеблющийся Вань не избежал позора на свою седую бороду.
— Кто за вас будет думать, ДЯДЯ PETYA⁈ ТЕТЯ MOTYA⁈ АКУРГАЛЬ⁈ ИЛИ ДРУГАЯ СКАЗОЧНАЯ ХРЕНОТЕНЬ⁈ КТО НЕ МОЖЕТ СДЕРЖАТЬСЯ — ПУСТЬ КЛАДЕТ В ШТАНЫ, А НЕ ИСТОРГАЕТ СЛОВЕСНЫЙ ПОНОС!!! Куда вы отсюда сбежите? Это не тот случай, где если долго мучиться, то что-нибудь получиться! У вас получится только тупо сдохнуть! Не знаешь что делать, слушай старшего по званию, dolbodyatel!!!
Он с удовольствием косплеил Ксина. Не нынешнего вестника смерти, от которого до сих пор хочется купить себе бесперебойник для кала, а прошлый, чьи вопли воплощали в себе третий тип искусства, после «свободного» и «механического» по Аристотелю.
Тем временем, каждая награда уже нашла своих героев, остался только самый стойкий оловянный солдатик.
Поэтому Саргон перешел от стонущих на снегу тел персонально к Иккагецу. Бывший вор смешно округлил глаза, тут же попытался цветом лица слиться с окружением, но Саргон все равно четко его видел, несмотря на странную технику скрыта, все еще доступную в этой аномалии.
— Боишься за свою душу, да? — ласково спросил он у Ма, который последнее время только и делал, что мотал нервы по мелочи.
Тот закивал как китайский болванчик.
— А ДОЛЖЕН БОЯТЬСЯ НЕ СТАТЬ ПЕРВЫМ В БОЮ!!! — Саргон с удовольствием выпустил пар, злость, фрустрацию, разочарование, тяжкую вину.
Чем хуже он себя чувствовал, тем более смачный, тем более театральный удар он отмачивал так задолбавшему его вору.
Он вспомнил все. Трудовыебудни прошедших армию знакомых, от которых ему достались секретные техники упрямствующего лося, цветущей сливы и исполненных грации ударов по тормозам, чтобы Ма не разгонялся так сильно. Фильмы девяностых и нулевых с артистическими прыжками и ударами ног, великая песня про бетономешалку.
Под конец Саргон достаточно выпустил пар, чтобы не знакомить мир с самыми чудовищными версиями: приемами из зеленого слоника или школоты в контр-страйк.
Когда он закончил, из земных рангов на ногах остался стоять только Юншэн, который довольно скалился и тыкал веткой в ногу кряхтящего Ваня.