Только та странная вспышка никак не давала его интуиции успокоиться. Скорее…
Приводила в ярость
Помещение отличалось каким-то сверхъестественным присутствием, невнятный шепот тысячи незримых глоток обволакивал фигуру каждого гостя духовными шорами, но очень быстро приедался, становился обыденностью, переставал действовать на нервы.
Из самой комнаты с алтарем вело шесть дверей: одна в башню, которой и воспользовалась группа, другая — на противоположной стороне, такой же дебелый массив дерева и железных пластин без малейших следов ржавчины или гнили.
Еще по две двери располагалось слева и справа в глубине арочных, круглых сводов типично синской архитектуры. Каждая из них выглядела легким, изящным полотном, без претензий на защиту или монументальность. Скорее ширма, чем отдельное помещение.
— Похоже, именно об этом месте говорил Чжан Юлвей. Великая Кумирня. А здесь алтарь Шан-ди, — возбужденно, экзальтированно зашептал Вань сразу всем, кто мог его услышать.
Большинству было все равно. Они искали следы чужого присутствия, злоумышленника, убийцы, который так легко и незаметно расправился с их не самым сильным, зато чутким, осторожным, закаленным постоянными волнами товарищем.
И если остальные злились или пугались, когда находили полное отсутствие следов человека в зале, то Саргон лишь укрепил свою мрачную уверенность.
Убийца наверняка один из них. Причем, не стоило отметать и такую возможность, смерть Юлвея могла быть никак не связанной с укорененным на месте проклятии.
А еще, наличие предателя не означало отсутствия других опасностей. Такие как паук или тени в лесу у северных стен.
"И все же кому могло понадобиться его убивать? Нашим? А смысл? Неужели произошло что-то серьезное за четыре дня моего отсутствия? Несмываемое оскорбление, смертельная угроза, несметное сокровище, которое можно будет забрать после. Да не, бред какой-то. Общались друг с другом тоже нормально, пока я за ними наблюдал.
Тогда кто убийца? Практики Старого Города? Еще меньше смысла. Подобное могло быть выгодно разве что, ох, насколько же тупо звучит, тайному союзнику культистов. Но даже так, почему именно Юлвея?
Проклятие успело активироваться еще вчера, в этом нет никаких сомнений. Оно может вообще не зависеть конкретно от Ясного Зала — просто прилепилось к первому же зданию, в которое мы дружно вошли еще вечером. Значит — диверсия?
Тогда логичнее убить именно меня — мало того, что отряд запаникует гораздо сильнее, вплоть до идиотизмов вроде бунта и внутреннего конфликта, так еще и сразу минус третий по силе практик в группе. Тогда что, предателя нет и все дело в местных духах? Дерьмо! Надеюсь, голова такой мерзостью забита не только у меня. Почему именно в этот момент Алтаджину понадобилось впасть в свою дурацкую депрессию⁈"
Его товарищей больше волновало собственное выживание. Понемногу страх бойцов притупился надеждой, решимостью найти неизвестный артефакт или скрытый алтарь, развеять демоново проклятие над их группой.
За один кэ они освоились в Зале достаточно, чтобы начать разбредаться по помещению.
— Тому, кто первый обнаружит источник нашего проклятия, я лично выделю сотню облачных юаней, а также любой продукт со склада на выбор! Даже горячительные напитки или… — она помедлила, — ночь с продажной женщиной из Старого Города.
Последний раз такое воодушевление на простодушных лицах бойцов Первого Отряда возникало после успешного уничтожения последней волны месяца. Только атмосфера святилища и страх перед древними залами удержали людей от восторженного рева.
Саргон моргнул, затем недоуменно уставился на девушку. Очень коварный, расчетливый, максимально эффективный шаг. Несмотря на всю свою отстраненность она прекрасно понимала их положение. И то, что приказы выполняются тем хуже, чем дальше Отряд от Форта.
В закрытом проклятием старом капище Облачный Форт представляется еще более далеким, чем звезды на ночном небе.
Саргон покачал головой. Ведь хватило же ей гордости признать сложную обстановку и смекалки, как моментально превратить минусы в плюсы. Он скорее ожидал такого предложения от Алтаджина, но нет.
Дун Цзе стоит посреди комнаты в полумраке, Алтарь за спиной темной глыбой оттеняет хрупкий силуэт, уголки губ приподняты в вялом, иезуитском подобии улыбки, прищуренные глаза цепко осматривают каждого из «соискателей», слабое подергивание щеки выдает гнев и презрение к подчиненным.
Большая их часть моментально забегала по сторонам, как тараканы, принялась обшаривать каждый цунь пола.