— Этот практик хотел бы задать несколько вопросов сиятельной госпоже Дун, — Саргон демонстративно обратился к Алтаджину, стоило тому выйти из медитации и вяло выслушать доклад подчиненных.
— Говори, — он слегка помедлил, нервно дернул головой, но больше ничего не сказал.
— Этот практик слышал, как Дун-нюйши напевала одну интересную песню по дороге сюда. Что-то, связанное с отвесом и остальными инструментами, — долгий, выразительный взгляд на Алтарь с двумя инструментами на нем, — а потом завершила словами про Ясный Зал.
Недоброе, подозрительное напряжение после начала его речи достигло апогея, прорвалось невнятными, кое-как задушенными возгласами. Вряд ли каждый из бойцов подробно помнил конкретную ерунду, но сам факт могли подтвердить все.
— О, кто-то любит подслушивать старших? — ровный голос, мягкий до степени кошачьих лапок.
Безразличие почти не наиграно, на лице проступает неприязненное выражение, глаза сужаются на фигуре Саргона.
— Сяобо говорит правду, Цзе-шицзе, — отстраненно отметил Алтаджин.
Девушка перед ним задохнулась от возмущения.
— Шисюн! Как ты можешь…!
Она стукнула в порыве чувств ладошкой по краю Алтаря, вскрикнула от ожога неясным зеленым пузырем, а Саргон сотоварищи скривился от внезапной вспышки природной Ци в крипте, но ему быстро стало не до духовной аномалии.
Брюнетка и ее временный начальник перешли на шепот, в котором ЦзеДун отказывалась отвечать на вопросы и лишь упирала на оскорбление «от жалкого новобранца».
БАХ!
Саргона выкинуло из надуманных размышлений внезапным ударом.
Древко копья Алтаджина впилось ему под ребра, собственная Ци вспыхнула в месте контакта. Юный практик едва успел отреагировать: в последний момент отклонил корпус назад, одновременно с ударом попытался схватить оружие у самого основания.
Кочевник вложил слишком много Ци: Саргона отбросило сразу на десять шагов назад. Он едва не впечатался спиной в дверь, затормозил ногами по храмовой плитке. Живот свело судорогой от боли, пленка опасно замерцала, однако закрытая циркуляция справилась с атакой.
Тем не менее, он без серьезных проблем пережил атаку, хоть и просадил десятую часть светлой Ци, а проникающий удар не давал воздуху нормального доступа в легкие.
В отличие от него, Алтаджин запыхался(!), его Ци лилась неравномерно, контроль просел до уровня Дун Цзе, когда раньше едва-едва не доставал до мастерства Саргона, а мощь Ци, абсолютно доминантная в их четверке культиваторов, теперь, хоть и выделялась на фоне его спутниц, но перестала быть настолько ультимативной.
"А ведь в этом его состоянии у меня должен быть шанс на победу. Без активных техник, в своем странном состоянии духовного похмелья, он может проиграть, если я нанесу первый удар. Вероятность победы не велика, но она хотя бы есть. Ну так, чисто гипотетически.
С другой стороны, если первым начнет придурок, хм, нет, теперь уже безбожник", — Саргон подавил улыбку от немудреной шутки, — «То он меня размажет: не даст провести контратаку, закроет в глухую оборону и спокойно забьет…»
«Используй жертву, усиль ритуалом агонию…»
Саргон оцепенел.
Пьянящий ужас накрыл его смердящим, окровавленным рубищем. Нервы выплеснули страх под кожу, душная волна осознания с привкусом подступающего безумия и космической пустоты плотно завернула блудного сына в свой безмолвный крик.
Он понял, что в прошлые разы голос ему отнюдь не чудился.
Второй удар Алтаджин нанес нудно, демонстративно, с долгой оттяжкой, ожиданием сопротивления, жаждой найти повод для ленивой расправы. Не копьем — ногой, не усилением Ци — лишь стандартной напиткой.
Приступ паники накрыл Саргона так внезапно, так неотвратимо, что он пропустил все признаки нового нападения. За долю секунды конфликт полностью вылетел из его головы, поглощенной осознанием не то затмения разума, не то потусторонней жути в собственных мозгах…
Конфликт забылся, чтобы тут же вернуться в память новой порцией боли, гулом собственной Ци над животом, которую безуспешно продавливал плотный, кожаный ботинок временного командира.
Он не нанес новых повреждений, но продлил старые, заставил юношу опять поперхнуться воздухом заново начать дыхательную технику.
— Никогда не клевещи на старшего по званию, — Алтаджин словно специально давил на больное, провоцировал на конфликт в рамках, нет, на грани их тяжелой ситуации и собственного долга.
Он отвернулся, обратился уже к девушке:
— Ну что, теперь ты расскажешь, в чем дело? — вяло спросил Алтаджин, пока Саргон откашливался и громко, протяжно дышал с трубным звуком недовольных ослов: «ЫЭЭ, ЫЭЭ».