Простая дверь отворилась легко, одним касанием, стоило только убрать примитивный крючок, который запирал святилище изнутри, что и сделал Ма. Люди вошли в зал.
Никаких проверок, никакого подвоха. Лишь комната, схожая с главным залом Шан-ди, вся разница в размерах и подношениях. Стены в тех же головокружительных черных полосах, грубые и шершавые, тихий запах магнолии и лаошаньского сандала исподволь обволакивал ноздри, щекотал горло.
Новый гул, не такой надменный, не такой требовательный, как в момент входа в Великую Кумирню, тихий калейдоскоп образов, в основном различные свечи, масла, жертвенные животные, танцы вокруг каменного постамента, снова воин, льющий кровь, а за ним — дева с ребенком на руках.
Саргон помотал головой и принялся рассматривать главную композицию залы.
Малый алтарь — точная копия Великой Кумирни за исключением размера. На круглых каменных плитах — нарочито грубая утварь, позабытая курильница из зеленеющей меди, а также торжественный отрез шелка, на котором расположен угольник. Тот самый, что упоминается в иероглифах над входом в зал.
— Шицзе…! — восхищенный голос Ян зазвучал глухим облачком, заставил группу выйти из прострации, очнуться от наведенной дремы, безмолвного благоговения.
Брюнетка вздрогнула, затем сфокусировала взгляд на алтаре, словно бы через силу выдавила:
— Нужно проверить артефакт. Ты, старик, возьми его в руки.
Вань побледнел.
О, богобоязненные сины прекрасно представляли себе, что может произойти с охальниками, презревшими волю Богов. А что такое священный артефакт, как не ее проявление в тварном мире?
Уйти без последствий такого святотатства можно было лишь в определенные дни, когда тот самый Бог отсутствовал в своем домене. Но такой информацией Вань не владел.
— Дун-нюйши… Этот недостойный просит повременить с приказом! Сначала этот старик должен принести…
— Ха? — нарочито тихий возглас, привычная безмятежность на лице, шаг к подчиненному, острый взгляд глаза в глаза, — Что случилось? Ты не хочешь выбраться, смерд? Или не желаешь получить награду? Выполняй приказ! — хлестнула она словами.
Алтаджин рядом поморщился, рот шевельнулся в неопределенном жесте, но апатия победила и он не произнес ни слова, лишь прислонился к стене. Кочевник успел незаметно пройти с остальными, мазнуть абсолютно незаинтересованным взглядом по Алтарю, а затем опять самоустранился.
Саргон почувствовал секундную солидарность. Опустошенность после вспышки гнева и ненависти так и призывала его присесть у Алтаря, возжечь парочку ритуальных свечей, а потом долго, долго, умиротворенно и очень долго смотреть гипнотическое, душеспасительное пламя…
Саргон вздрогнул от неприятных, скрипучих звуков голоса Ваня. Возвышение имело отнюдь не только плюсы — человеческие голоса становились тем невыносимее, чем дальше они отстояли от идеала здоровья, молодости или духовных практик.
Тем временем, никто и не думал возражать деве-культиватору.
Старик заохал, болезненным голосом заверил Дун Цзе в своей безоговорочной лояльности и энтузиазме, нерешительно двинулся к Алтарю, отвесил долгий, глубокий поклон, пробормотал себе под нос не то молитву, не то мольбу, почтительно протянул обе руки, взялся за угольник.
Медленно, словно имеет дело с великой тяжестью или раскаленным металлом, взял его в руки, в той же позе полупоклона начал пятиться обратно, ни в коем случае не поворачиваясь к священному месту спиной.
Допятился таким образом до трех практиков Старого Города, почтительно протянул им на обозрение странный артефакт на шелковой подложке, вместе с которой Вань его и стянул.
Дун Цзе смотрела на инструмент практически безразлично: лишь подтвердила его светлую природу. Такой артефакт никак не мог быть проводником сил Желтого Источника.
Ян, напротив, распирало от энтузиазма: она рассматривала, чуть ли не облизывала предмет культа, пыталась потрогать пальцем риски и вырезанный «глаз» в центре, пока её старшая сестра не дала по рукам — девица даже попыталась воздействовать на него своей Ци.
Все, чего добилась неугомонная шатенка — это небольшая вибрация, а также свечение случайной плитки пола в фокусе внимания «глаза».
«Похоже, что артефактный угольник делает примерно то же самое, что и обычный. Зашибись, теперь я знаю, что этот рандомный участок пола, оказывается, удивительно ровный. Очень важное и необходимое свойство. Как и ожидалось от предмета культа самого Императора!»
Саргон чувствовал себя немного обманутым. Ладно, может быть не немного…
Обманутым ощутил себя не только Саргон: сразу после использования угольника Вань вдруг пошатнулся, неестественно заскрипел ртом — так, словно камень трется о камень.