— Этот недостойный просит предков узреть Испытание!
Он поклонился так тягуче, словно успел несколько раз заснуть, пока тело двигалось туда-обратно.
А затем стуком костлявой задницы о каменный пол хлопнулся в медитацию, с лицом бестягостным и благоприимным. Дальнейшие события моментально перестали его интересовать.
На несколько секунд воцарилась недобрая, искрящаяся тишина, полная подозрительных взглядов и взаимных претензий, что срывались с губ гибельным шепотом углекислого газа.
Алтарь загудел.
А затем…
На его поверхности родилось из дымки, из пропитанных жертвенным подношением полостей в камне облако кровяных сгустков, что быстро стало двумерным, потемнело, расплылось, разделилось на два красных круга, точно пролитая жидкость идеальной формы.
После чего два кровавых диска стекли…сползли… переместились вниз, на угрюмые плиты пола, беззвучно шлепнулись на него странными блинами, при этом нисколько не изменили форму.
Красные пятна заскользили по полу с задорной клубной вибрацией. Словно дискошар направлял освещение ночного клуба, а не Алтарь выбирал… Выбирал что? И как вообще работает этот покинутый Богами сакральный артефакт?
— Культ предков, — ответил ему вслух Уру, пока Саргон любовался красным кругом ровно под своими ногами. Другой остановился под изящной фигурой Дун Цзе.
«О, так вот, как это рабо…»
Она ударила неожиданно.
Подло.
Когда красная область только нацелилась на ее безмятежную фигуру.
Видимое безразличие обернулось змеиным выпадом.
Саргон надеялся поговорить со вторым кандидатом, подключить Алтаджина, попробовать обойтись миром. Но в глубине души понимал, что ничего не выйдет.
Поэтому на его пальцах уже плясала особо неприятная мерзость, концентрация многих сил, размышлений и подспудной ненависти самой сути Ци темной стороны луны.
«Высуши, забери жизнь. Заставь страдать, заставь кричать от боли…»
Первый удар Дун Цзе силен, выверен, хирургически точен.
Взмах изящной руки, три талисмана хрупкой рисовой бумаги шелестят в воздухе, опорная нога толкает тело вперед, кулак летит в живот противнику, пока амулеты вокруг женской фигуры вспыхивают прозаическим красно-желтым пламенем.
Мерзость Саргона хлопает безвредной промокашкой прямо перед глазами, две печати перехватили ее сразу после броска.
БАХ!
Резкий уворот, кулак Цзе задевает тело по касательной, разворачивает в воздухе, противника отбрасывает назад, она бросается следом, тело Саргона пропускает кулак над головой, выгибается с тошнотворным хрустом, ответный удар ногой упирается в последний барьер-амулет, левая рука Цзе сверкает кинжалом из рукава, металл скрежещет по коже подростка с гудением и искрами духовного покрова, ответный выпад ломает барьер, на его месте появляется следующий, мятым куском пародии на бумагу приземляется у плеча хозяйки.
Темп взвинчен, бумажные амулеты жалят, защищают, скрывают. Грубые, слабые поделки меняют рисунок боя, Саргон должен поспевать, должен быть сильнее, бой не на жизнь, а на смерть мало закончить чужой смертью, он должен победить не убивая.
Сложно, тяжело, больно.
Темная Ци уравнивает шансы, едким натром нейтрализует амулеты, размазывает чернила, плавит уродливую, дешевую бумагу, поджигает чужой конструкт раньше времени, надо только подать больше, кидать темные капли, сгустки, шары чаще, примитивнее, быстрее, больше энергии меньше мастерства…
Новый выпад зачарованным лезвием не может пробить защиту закрытой циркуляции, удар кинжалом ощущается на порядок слабее чужих кулаков, гнилая зелень борозды у острия наводит на мысли о яде.
«Жаль, но моя защитная техника не потерялась в местной аномалии, как твои техники», — злорадная усмешка против воли лезет на лицо.
Новому выпаду — новый кинжал. Чернила очередной бумажки сползают на лезвие, взмах оставляет длинную царапину на предплечье, защита гудит, пытается закрыть пораженную область, Ци на поверхности кожи идет в разнос, темная гниль вспыхивает у самого лица, испуг, ответный удар из низкой стойки едва не проламывает нежное запястье, отдача сводит судорогой женские пальцы, оружие падает звонко, хрустит под ногами атакующего практика.
ФШШ!
Драка на кулаках отрывает цветастый рукав, обнажает на руке резной деревянный амулет, новый удар следует за пропущенным, Саргон небрежно блокирует выпад плечом, чужой браслет выпускает струю магически-белого дыма в благородный профиль культиватора.
«Спасибо, Юншэн!»
Носоглотка, рот и слизистые глаз защищены достаточно, чтобы сделать безопасным получение в лицо неизвестным составом.