Если бы Саргон попытался пронзить не ладонь, а сердце…
Белые от напряжения, от истеричного гнева пальцы вцепляются в кокетливое ханьфу, ткань рвется неохотно, расходится завязками, а не треском, руки встряхивают тело на предмет очередной подлянки,
бессмысленно, не нужно, руками движет безотчетное желание, рубаха под ханьфу рвется не в пример охотнее, обнажает скромную девичью грудь с небольшой родинкой под левым соском, дорожки пота на тонкой, почти прозрачной коже, верх живота, с едва заметным намеком на кубики пресса и светлым девичьим пушком.
Кровоподтеки от ударов лишь подчеркивают привлекательность тренированного, больше не человеческого тела. Показывают эфемерность, неземное изящество высокомудрой девы. Поднять руку на такую утонченную редкость…
Темная часть его вопит от восторга, хочет больше, хочет уничтожить, осквернить этот прекрасный вид.
«Есть и другой вид крови, и другой способ ее пролить»
В гулком, бессмысленно-злом голосе намек и насмешка.
«Способ оставить в живых»
Он отвлекся едва ли на долю секунды, когда голодный взгляд впился в открытое перед ним зрелище.
Очередной амулет прошуршал в спертом, умирающем воздухе, взорвался густой, мучнистой тучей безвредного, но исключительно плотного дыма у его лица.
Лица наблюдателей, очертания комнаты, верх и низ — все скрыто дымовой завесой девы-культиватора.
Со всех сторон раздался мучительный, выворачивающий нутро кашель. Не из-за компонентов дыма, из-за самого его появления.
Счет чужих жизней, и так короткий, пошел на минуты.
Тело под ним снова задергалось, от двух мощных ударов ногами Саргон покачнулся, вовремя заметил угрозу, прижался ближе, снизил возможность сильных ударов
Глаза Дун Цзе некрасиво выпучились.
Усилил напор, с радостью улыбнулся в напряженное, потное, прекрасно видимое лицо.
Весь мир за пределами Алтаря превратился в серый туман.
За. Пределами. Алтаря.
Ни единой струйки дыма не проникло за невидимую границу.
Прекрасный план почти столь же прекрасной начертательницы опять пошел прахом из-за сущей случайности.
Усиленный напор на горло заставил брюнетку закатить глаза, потратить остатки Ци на защиту трахеи.
«Клятва слуги в обмен на жизнь…»
Прошлый голос продолжал убеждать его заставить девушку принять клятву. И делать, делать с ней все, что предусмотрено договором.
Для его заключения подойдет консумация.
«Перед Алтарем, как обряд вхождения в семью, подчинения мужчине, свадьба для наложницы»
Маленькая грудь с гипнотически привлекательной родинкой заходила ходуном под его ненасытным взглядом, пыталась вдохнуть сильнее, продавить больше Ци вверх, от легких к изящной шее.
Испытание будет завершено покорением одного участника другим.
«Так пусть же ублажит победителя!» — хохочущий голос эхом вторил одурманенным, разгоряченным мыслям в темных оттенках обратной стороны луны.
Он резко ослабил давление локтя, подался вперед, накрыл ее губы своими, когда брюнетка инстинктивно приоткрыла ротик
Она бессознательно ответила на поцелуй, глаза расширились, вспыхнули огнем желания, мычание сдерживаемого стона сквозь поцелуй сменилось криком боли от движения пронзенной кинжалом ладони, а затем очередным сладострастным вздохом.
Пальцы правой руки юноши ощутили, насколько она уже мокрая там внизу, возбуждение бессознательно довлело не только над ним одним.
«Так вот в чем может быть смысл испытания!»
От удивления в парне на секунду проснулось благоразумие.
«Очередная синская двойственность. Мужчины бьются насмерть, познают друг друга в бою. Мужчина и женщина бьются насмерть, поединок сменяется и они познают друг друга в парной культивации».
Он уже не мог противиться своим (своим ли?) своим! желаниям.
Теперь пала последняя преграда морали.
«Она хочет меня!»
Ладонь собственническим жестом огладила низ живота, кончики пальцев нежно сжали горошину клитора, принялись поглаживать, примеряться к дырочке внизу
Прекратилось ее сопротивление, но не его давление
Громкие стоны поглощались ненасытным серым облаком, ноги в туфлях экстатично стучали в кромку Алтаря, упирались и скребли по камню, дергались в воздухе, скользили по бедрам юноши на ней, одна слетела, обнажила маленькую ступню, что вывернулась, уперлась в его плечо, затем обе ноги скрестились за его спиной, сжались, сдавили, потянули вниз