Он шел и шел, кружил вокруг трижды проклятого Ясного Зала, лишь бы оттянуть момент рокового перехода, лишь бы не пришлось снова смотреть в снова живые лица, не тронутые подозрением, безумием, алчной жаждой выжить за чужой счет.
Какое облегчение знать, что все они живы.
Голова Юлвея не успела отделиться от тела, не рухнул в кому Вань после отката от Алтаря, не встала напротив него Дун Цзе в битве насмерть, неважно, что она высокомерная сучка и стерва, он не хотел пятнать руки кровью красивых женщин, тем более насиловать их в наведенном безумии, не погиб Камей от рук Акургаля и Уру…
Зубы Саргона заскрипели, благостное настроение сошло с него лавиной в горах, потревоженным снегом громкого эха последних убийств.
Эта парочка…
Он должен был догадаться раньше.
Заметить их перегляды, узнать, чем без него занимался Уру, выпытать правду у десятника, невзирая на культиваторов и задание. Утром, после смерти Юлвея, расставить все точки над i, окончательно избавиться от подозрений… или подтвердить их.
"Теперь будет куда сложнее. Если я не допущу смерти нашего аристократа, то у меня не появится надежного повода пригласить их на интимный разговор в стиле Хармса.
Или в пыточную, если наш чай: «беседа» окончательно прокиснет, а они не захотят делится со мной уютными пижамными секретиками.
Самый главный вопрос здесь один: не имеется ли покровителя Уру среди трех культиваторов?
Ян отбрасываем сразу — мало опыта, очевидные реакции, нет влияния или опыта сделать все за спиной у остальных. Максимум — использовать в темную. Конечно, будь я параноиком, то обязательно бы изобразил ее гнусным манипулятором-эмиссаром Желтого Источника, еще и того паука в подчиненные приписал.
К счастью, реальность вотэповоротные подвыверты очень не любит. Вывод: предателем или скрытым покровителем она быть не может.
Остались Дун Цзе с Алтаджином.
С ними сложнее.
Старшая сестрица спокойно может изображать из себя кого угодно, тайну не выдаст ни словом, ни жестом. Свои мысли или отношение к происходящему — тоже. Максимально не заинтересованная в окружающих особа, вдобавок тихушница.
С другой стороны, в прямом бою она неожиданно сильна. Уровень старика Гу, только более балансный.
И это с учетом странных жестов, некоторого зависания, оборванных связок и комбинаций боевого стиля. Она точно выстроила свое искусство вокруг отработанных техник, в Ясном Зале попросту недоступных. Поэтому ее периодически коротило.
Печально для суки, отрадно для меня…"
От ругательства Саргон вновь вспомнил охваченное страстью лицо, тяжесть скрещенных за спиной ног, одуряющий запах разгоряченного схваткой тела, смешанный с остаточным маревом благовоний Алтаря….
«…Иначе, без хлыста и с этим допингом золотых пластин, я бы проиграл».
Жадный поцелуй с привкусом крови разбитых и покусанных губ, скользкая от ее соков ладонь, утробный, вибрирующий низменной страстью хрип из-под прижатого локтем горла, мгновения до слияния в парной культивации…
— ААААА, хватит вспоминать! — вслух взмолился он.
Лгать самому себе глупо — Саргон все еще хотел ее. Не влюбился, нет… не совсем. Ба Мяо никуда не исчезла с пьедестала, только рядом появилась более реальная девушка, с которой хотелось продолжить начатое, и не один раз, сделать своей, наслаждаться довольной улыбкой стервозного лица, сбитым дыханием, страстными криками под ним…
— Забудь. Сейчас не до этого. Тупое либидо, какого демона⁈ Аааа, Забудь-забудь-забудьзабудьзабудь
Он все же вспомнил про медитацию. Одной минуты хватило, чтобы отсечь возбуждение и воронку мыслей. Размышления вернулись в конструктивное русло.
"Да, в общем, где я остановился? Ага, без хлыста я бы точно проиграл.
Почему Дун Цзе не показала такой мастер-класс в бою с практиком-демонюкой? Она тогда заметно испугалась, даже паниковала. Встречалась с такими раньше? Тогда нам действительно повезло, что уродец не стремился устроить кровавую баню. Тоже тот еще странный тип.
Как итог, Дун Цзе — фигура мутная, но предсказуемая, вдобавок обложена со всех сторон: миленький, навязчивый щеночек Ян не даст много времени остаться одной, а еще есть мерзкий, непредсказуемый шисюн.
Въедливый, цепкий командир, которого понятие личных границ, чужих тайн и прочей буржуазной деликатности не волнует от слова: «дай посмотреть».
Остается сам Алтаджин.
Предателем его назвать тяжело: такую реакцию на духовную аномалию и обрыв связи с Богом не подделаешь.