«Он их не видит!» — возник в голове очевидный вывод.
— Тени можно разглядеть только через биение Ци или пламя костра! — понял культиватор, — «а Юлвей сидит к костру спиной. Вот почему он ничего не чувствовал до самого конца. Но как они тогда проникли…»
Мягкий, воздушный южный ветер, с нотками вяленых томатов, горячего песка и благовоний для бальзамирования разнесся бодрящим, интригующим ароматом по Куньлуньской башне.
Некоторые люди забормотали во сне, за ширмой донеслось сонное мявканье Ян, Юлвей встрепенулся, с интересом поводил носом по воздуху, на секунду отвернулся от единственного входа…
Сквозь который безо всяких проблем просочились вязкие тени.
Аристократ резко дернулся в другую сторону, глаза встретились с бельмами двумерных чудовищ, рот Юлвея начал раскрываться.
Слишком поздно, призраки успевали добраться до него первыми…
Саргон прыгнул со своей балки
— ТРЕВОГА!!!
Копье Ци все также не желало оформляться. Энергия светлой стороны Луны в эту ночь слушалась менее охотно, украдкой, точно делает что-то предосудительное
Не важно. Им хватит.
Саргон помнил, что его Ци умеет бить нематериальное, наносит урон бесплотным созданиям мрака.
Саргон помнил, а тени знали наперед.
Свирепый, многоголосый вой вибрирующим эхом раздался в тесной каморке Куньлуньской башни.
Люди повскакивали с мест. Дикие, искаженные страхом, непониманием или яростью лица, руки хватают оружие, рты раскрываются в крике.
Они рванули к выходу, к окруженному тенями подростку, к неподвижному, трясущемуся Юлвею, где у самого лица истаивал депрессивной дымкой недобрый силуэт.
Саргон уничтожил первую тройку одним размашистым круговым движением. Рука по инерции идет дальше, пальцы вспыхивают светлой, колеблемой Ци, блеклая, невыразительная, почти незаметная в отсветах пламени костра энергия неумолимо, безжалостно выжигает темные эхо мертвых душ.
Палец упирается в упругое темное марево, дырка от Ци начинает расползаться подожженной бумагой, дымить паяльником, силуэт резко теряет четкость, истаивает, Саргон бежит к новому, кулак вырывает целый кусок, точно корочку с заживающей раны, новый дух показывает спину, он рассекает ее поперек, крик в пространстве наползает на вой других умирающих теней, складывается в мрачную какофонию старых, использованных тряпок, которые безжалостные прачки рвут на одноразовую ветошь.
Земные практики растеряны, заняли круговую оборону, Уру отбрасывает темные эхо протяжной мелодией, Алтаджин откинул копье в сторону, кулаки месят плотные силуэты, Дун Цзе в ореоле амулетов, твари сгорают в одно касание, Ян вырвалась вперед, внезапный страх выталкивает гнев наружу, окутанный Ци кулак развеивает алчные осколки душ, одну, другую, остаток врагов наваливается разом, девушка удивленно вскрикивает, две последние тени хлещут когтями в лицо, черные когти истаивают на полпути — Саргон разрубает ребром ладони основы
Все кончено.
Почти два десятка ночных убийц уничтожены полностью.
Ни следов чужого присутствия, как внутри, так и снаружи.
Напряжение не ушло моментально, осталось на добрую минуту, исчезало исподволь, неохотно, как истаивали плотным промышленным дымом туманные силуэты вторженцев.
Наконец, Алтаджин сплюнул, пробормотал ругательство, шумно втянул в себя воздух, затем буркнул застывшему изваянием Юлвею: «разбудишь когда положено — еще шичень посплю» и удалился за ширму с эпичной незамутненностью
Только после этого перфоманса давление и горячка боя окончательно ушли из позы присутствующих.
Саргон легонько похлопал по плечу бледного, как поганка, аристократа, который как вскочил, так и рухнул обратно к огню, лишь длинные пальцы до сих пор тискали рукоять килича да глаза по инерции бегали по сторонам, словно силились узреть остатки врага.
«Дам ему посидеть так еще немного».
Он подошел к расстроенной Ян.
— Ты в порядке?
Дун Цзе рядом зыркнула исподлобья, но ничего не сказала, продолжила молча сворачивать свое полчище амулетов.
— Да, спасибо, — слегка растерянно отозвалась юная гуйфэй, помотала головой, приходя в себя и ярко улыбнулась.
— Ты так легко победил их! — ненаигранное восхищение в аквамариновых глазах откровенно льстило, Саргон сам не заметил, как приосанился, — у тебя природная склонность быть охотником на темных тварей! В нашей секте наставники бы устроили серьезную драку за чаепитием… — улыбка сникла, хоть и ненадолго.