Как минимум, в письме и подборе иероглифов под нужный смысл.
— Кто о чем, а Саргон о вечном, — первым молчание прервал Камей, радостно рассмеялся — он сумел искренне насладиться своеобразной дуэлью, — даже стихи в классическом стиле придумал про говно и могилу!
Ему вторили улыбки остальных людей.
Захрюкал от смеха Алтаджин, подавился хохотом Юлвей, катались по полу Кань и Ма. Вань стоял с дергающейся улыбкой, не понимая как реагировать. Смеяться вместе со всеми или возмутиться такому попранию традиций. Дун Цзе приложила ладонь к лицу в интернациональной жесте но даже за ней видна улыбка.
Только стояла в темных глазах осенняя тоска.
Они так и не поняли, кто из них остался победителем. Даже брюнетка признала победу парня, однако Алтарь и духи предков — не люди, их мышление далеко от человеческого. Поэтому никогда нельзя сказать наверняка, каким будет решение.
Впрочем, Богиня Весны, чье имя навсегда утеряно в слишком архаичной вязи каменных иероглифов, щедро одарила обоих участников.
Как и в начале Испытания, голубое пятно заплясало причудливым отражением светошара под синскими сандалиями, затем свет втянулся в две фигуры стихосложенцев…
К последнему Алтарю они шли одухотворенные. Зима тревоги осталась позади, Весна почтительно уступила место щедрому на дары Лету. Новое испытание оставалось не за горами.
А сам Саргон с восторгом ощущал дар предыдущего.
Без долгой аналитической медитации или рабочей Системы он не мог сказать, что именно досталось ему за победу (участие?) в Испытании Весны. Однако отчетливо чувствовал некий подарок, что распускался в даньтяне душистым пионом.
Новое, недоступное ему раньше знание, прием или мироощущение. От нетерпения зудели руки, но прямо сейчас ничего изучать не стоило. Сперва следовало дождаться возвращения герменевтики виртуальности.
Саргон сцепил ладони на затылке, лениво поднял голову вверх, попытался разглядеть детали архитектуры в холощенной тьме коридора. Он лишь надеялся, что следующее Испытание пройдет кто-нибудь другой.
Стих-баттл вымотал его сильнее, чем все остальные действия, кроме пыток Акургаля.
Рядом терся бледный, но уже не такой испуганный Уру. Весна успокоила, а ровное отношение остальных заставило поверить… не в безопасность, нет, в иллюзию безопасности.
Саргон все еще оставался в сомнениях, правильно ли он пощадил потенциального предателя. Фигуру, которая не могла противиться приказам свыше. С другой стороны, раскрытый агент влияния — это актив больший, чем собственный шпион в стане врага.
«Засада, если ее обнаружить и быстро окружить, нанесет такой же урон, какой враги сами хотели нанести».
Старик Вегеций знал о чем писать, не даром его трактат считается квинтэссенцией римской мысли по искусству врачевания ослов.
Поэтому юный практик принял волевое решение направить одно запуганное пытками парнокопытное на благо Первого Отряда. Пусть сливает дезу. Хватит одного раза, а потом умников похватают, как курей. Или Ксин, или Ба Мяо, или даже сам Саргон. Нужно лишь выйти на более информированного, чем Уру. А там клубок начнет разматываться.
Никому не охота получить через месяц локальный апокалипсис по месту службы.
Однако это все дела будущего. Пока Саргон решил сосредоточиться на последнем Испытании. Вот только почему-то концентрации требовало не очередное задание недоступной людям логики, а банальный переход из одного Зала в другой.
Постепенно становилось жарче. Короткий коридор длился едва ли сотню чи, зато каждый шаг словно бы повышал температуру. От неприятной промозглости кенотафа сперва к комфорту натопленного помещения, затем к духоте растопленного, под конец — точно переполненный автобус теплой апрельской оттепелью, с работающей печкой водителя.
За время перехода в Летний Алтарный Зал, каждый из них успел покраснеть, взмокнуть, вспотеть, перегреться. Некоторые высунули языки, другие — тихонько жаловались, с оглядкой на культиваторов, третьи — пытались ослабить, снять одежду, оголиться в рамках приличий.
Бесполезно.
Жара имела духовную природу, от нее не могла помочь ни полная нагота, ни ныряние в сугроб. Интенсивное тепло — лишь вольный пересказ ощущений бренному телу от самой души, которые она испытала в духовном вихре последнего зала.
Отряд еле плелся по идеально ровной, удобной для передвижений поверхности. То один, то другой боец вынужденно останавливался, опирался на стену, просил перевести дух