Почему Саргон вообще не предотвратил атаку, не исправил ошибку, не обратил внимание на существование еще одного Алтаря? Вместо этого он поставил все на более-менее надежную, но ни разу не отработанную технологию успокоения by Юншэн, пусть даже усиленную в нужных моментах светлой Ци.
По иронии судьбы, заканчивать Испытания Ясного Зала правильным прохождением — значит расписаться в собственном бессилии, и, одновременно, упустить все преимущества предзнания от прошлых циклов.
Он не знал, какие ещё козни могла строить Дун Цзе. Если не вывести ее на чистую воду в самый уязвимый, самый наглядный момент прямого предательства, то в любом другом случае никто не поверит его обвинениям. Ни сейчас, ни, тем более, по прибытии в Форт.
Отношения к культиваторам нового мира в разы, на порядки снисходительнее, чем к обычным земным практикам. То, что сам Саргон все еще жив — лучше всяких слов говорит в пользу его догадок.
Поэтому он готов был рискнуть, поставить на кон собственную жизнь и жизни всех остальных, лишь бы закрыть вопрос с предательницей.
В идеале, поймать ее для допроса, но такой поворот юный практик счел малореальным. Даже простое устранение настолько опасной, законспирированной предательницы сильно поможет в деле обороны.
Так что заткнись, глупое сердце, твоя грусть и боль неуместна. И прекрати играть с воспоминаниями, бестактное сознание, я хотел бы касаться ее только нежностью или страстью, а не щипцами палача.
Группа собиралась вокруг него целую минуту, стонала и выла разочарованной разноголосицей.
Саргон не торопил, не пытался форсировать события.
Подземный Алтарь Хоу-ту, при всей своей защищенности, вряд ли позволяет наблюдать за главным залом Великой Кумирни. Скорее всего, Дун Цзе специально выжидает окончания бойни, чтобы броситься спасать шимей, как только главная опасность уйдет. Сколько она ждала в прошлый раз? Пять минут, десять, четверть часа? Вряд ли меньше трех.
Он не помнил точно, да сейчас и не важно. Когда весь остальной отряд успел встать на ноги и более-менее прийти в себя, только слепой не заметит отсутствия одного из культиваторов.
— Где шицзе⁈ — ожидаемо воскликнула Ян.
Девушка слишком беспокоилась о названной сестре.
Абсолютно напрасно.
— Думаю, она все еще здесь, шимей, — Ян скорчила недовольную рожицу на обращение: «младшая сестра», но все ее показное недовольство ушло, когда она поняла, на что именно намекает Саргон.
— С чего ты взял, мо ше… парень? — все-таки сдержался Алтаджин.
Он сам уже прекрасно знал ответ. Лишь привычно пытался выместить на подвернувшемся выскочке неуместную боль.
Лицо кочевника раздуло от ярости так, словно его покусали пчелы, а потом тысячи маленьких Ксинов прижигали раны раскаленным кнутом. И так уродливая физиономия перекошена в нечто вовсе нечеловеческое, глаза налиты кровью, двигаются, играют желваки, скрипят зубы, так, как может скрипеть друг об друга только два куска стекла…
Или один преданый культиватор.
Практики, на всякий случай, отошли в сторону, пока над безмятежным Саргоном нависал угрюмой кручей до соплей расстроенный Алтаджин.
Огорченно вздыхал Юлвей, безразличный ко всему, кроме собственного провала и очевидной задним умом ошибки. Вертел башкой Камей, слишком простой, чтобы понять одну простую истину. Ма тихо шептал ему свою догадку, пока лицо берсерка багровело от беспомощной злости.
Уру просветил остальных, пока рядом с кочевником хлопала глазами Ян, переводила взгляд своих ясных глаз с одного культиватора на другого и все никак не могла взять в толк,
Что ее шицзе больше не…
Шорох каменного основания прервал все дискуссии, случайные оскорбления и сеанс самоуничижения Юлвея.
Плита на каменном полу щелкнула, ее толстая подошва с неожиданной мягкостью отъехала в сторону. Не слишком большая, размером с дверь в КуньЛуньскую башню, она внушала трепет толщиной и плотностью, выглядела невероятно тяжелой даже на вид.
Там, в таинственных тенях скрытого прохода стояла на первой ступеньке Дун Цзе. Она показалась не более, чем на голову выше уровня пола, бросила быстрый, плотный, мучительно интенсивный взгляд, заметила людей вокруг, отсутствие драки, крови, направленное на нее внимание.
Ее глаза панически расширились.
И события понеслись вскачь.
Эпилог
Не случилось долгих разговоров, брошенных в зазеркалье чужой личности фраз, пафосных речей, эмоциональных надломов напоказ, нараспашку.