- Мы должны объявить войну Мухоморью! - загалдели упыри. - Злодейство должно быть смыто кровью!
- Полностью согласен, - твердо сказал барон, когда шум смолк, - но в настоящее время перед нами стоят более насущные задачи. Что же до этого мерзкого Мухоморья и его жалкого короля Александра, то здесь своих целей мы добьемся иными средствами. Нынче же утром туда отправится известный вам князь Длиннорукий, а следом за ним... Ну, впрочем, это уже мелочи. Но главное, могу вас только заверить, господа, что и Александр, и его рыцари еще горько пожалеют о своих деяниях. - Барон вновь сделал многозначительную паузу, изобразив на своем челе великие заботы о судьбах государства. - Меня же сейчас гораздо более тревожит то, как будет продолжаться жизнь у нас, в княжестве Белая Пуща.
- А что, - удивился воевода Селифан, никогда не блиставший дальновидностью, - у нас-то все тихо да спокойно. А ежели чего, так войско на что? И ваш тайный приказ?
Барон, похоже, ждал подобного заявления.
- Боюсь, господа, что вы недооцениваете всей сложности положения, грустно покачал головой Альберт. - Тишь да покой в нашем княжестве держались лишь благодаря железной воле князя Григория. - Оглядев притихших соратников, барон спросил: - А что дальше будет? Вы же знаете наших людишек - им только волю дай... Да и упыри-вурдалаки на местах того гляди распоясаются. Кто может быть уверен, что нас с вами они станут слушаться так же, как князя Григория?
Собрание примолкло - умом каждый понимал правоту слов барона, хотя и согласиться с ними было нелегко. Тем более что если не все, то многие были бы не прочь занять место покойного князя, но получалось, что барон уже всех обскакал.
- Для того чтобы удержать власть, мы должны быть заедино, - будто прочитав их мысли, примирительно продолжал Альберт. - Все наши разномыслия не должны выходить за стены кремля. Вы согласны?
- Согласны! Заодно держаться надо! - раздались несколько голосов. Возможно, не очень искренних, но барону пока и этого было довольно. И за выкриками никто не услышал, как Анна Сергеевна тихо, но презрительно процедила:
- Бараны...
- Для того чтобы сохранить главное, иногда приходится поступиться малым, - уже вполне уверенно продолжал Альберт. - Мне кажется, покойный князь Григорий очень уж пережимал в некоторых вопросах, где следовало бы действовать более гибко. Знаю, что многие со мною не согласятся, но я считаю, что со временем нужно будет вновь разрешить службы в православных храмах...
Последние слова барона потонули в возмущенных выкриках:
- Как же это!.. Сколько мы с этой заразой боролись!.. Может, еще и кресты на куполах поставить?!.. Не бывать тому!..
Выждав, пока эмоции улеглись, Альберт терпеливо заговорил вновь:
- А мне, вы думаете, легко такое предлагать? Я такой же упырь как все вы, вид крестов и запах ладана мне так же ненавистны. Но даже Григорий за двести лет не смог искоренить их дурацкую веру. Мне уж сколько раз доносили, что многие наши подданные тайно собираются и отправляют православные обряды, во время которых предают анафеме князя Григория. Ну а если мы разрешим богослужения, разумеется, в строго очерченных пределах... - Поняв, что его аргументы не очень-то убеждают господ упырей и вурдалаков, барон обратился за помощью к Каширскому: - Давайте послушаем, что об этом говорит наука.
Каширский встал, откашлялся и с важностью заговорил:
- Христианство как религиозная идея весьма способствует сохранению в обществе душевного здоровья и препятствует распространению антиправительственных взглядов. Если бы вы мне доверили процесс подготовки священнослужителей, то я дал бы им соответствующие установки, каковые они бы и доносили до своей паствы - установки на лояльность существующему порядку и восприятию его как некоей богоданности...
- Ну хорошо, - перебил Альберт, почувствовав, что Каширский может разглагольствовать до утра, - все это мы обговорим позже. А пока что, господин Каширский, вам через несколько дней предстоит отправиться в Мухоморье. И вам, дорогая Анна Сергеевна, тоже.
- Прекрасно, - плотоядно прошипела Глухарева. - Уж тогда я рассчитаюсь за все с этими негодяями Беовульфом и Гренделем.
- Именно для того мы вас туда и посылаем, - удовлетворенно кивнул Альберт. - И хотелось бы надеяться, что теперь вы доведете дело до конца, а не так, как это было с боярином Василием.
- Уж не беспокойтесь, доведу непременно, - презрительно выдавила из себя Анна Сергеевна.
- И еще один вопрос, весьма болезненный, - уже вполне уверенно и деловито продолжал Альберт, - но решать его все равно придется, раньше или позже. Поскольку князь Григорий скончался, не оставив наследника, то опять может подняться вопрос о законной власти.
- Выберем достойнейшего, - выкрикнул кто-то из упырей. - Али мы не вправе?!
- Вправе-то может и вправе, - с сомнением почесал плешь барон Альберт, да не все так просто. Григорий стал главой Белой Пущи как супруг покойной княжны Ольги, дочери Ивана Шушка, да и то его поначалу соседи не больно-то жаловали. А мы кто? Просто упыри и вурдалаки. Зато моя тайная служба многократно доносила, что в народе до сих пор бытуют зловредные слухи, якобы княжна Марфа, ближайшая сродственница последних Шушков, была не убиенна, а заколдована, и с тех пор живет на болотах Новой Ютландии в облике лягушки, и что вот-вот расколдуется и прогонит Григория и его вурдалаков. То есть нас с вами.
- Брехня! Пустые слухи! - загомонило почтенное собрание.
- Совершенно согласен, - устало кивнул Альберт, - но на всякий роток не накинешь платок. И дабы положить конец сией крамоле, нужно будет отыскать кости Марфы и погрести их со всеми княжескими почестями.
- Да где ж мы их возьмем, кости-то? - удивился воевода.
- Было бы желание, а кости найдутся, - ухмыльнулся Альберт. - Ну ладно, друзья мои, все эти вопросы мы обговорим завтра, на свежую голову. А теперь - спать, спать...
Многие расходились недовольные и даже бурча что-то себе под нос, но, по крайней мере пока, открыто спорить с бароном не отваживались. А тому и этого было довольно. Тоже - пока. И когда княжеский кабинет почти опустел и в нем остались только Альберт и Селифан, то воевода, придвинувшись поближе к главе тайного приказа, тихо сказал: