Беспредельщики больше никак себя не проявили, и когда через месяц испуг немного прошел, мотыль решил выйти из квартиры дальше, чем угловой гастроном. Как бы мимоходом проходя один из ранее подконтрольных ему пунктов приема, расположенный в ближайшем гаражном кооперативе, с удивлением обнаружил суетящегося у ворот приемщика Маркела. Маркел, у которого брови полезли вверх, похоже, удивился встрече гораздо больше. Оказалось, он был уверен, что Мотыль сгинул вместе с шефом.
Приемщик поведал, что примерно в то же время его повязали менты, качественно обработали до кровавой мочи и отволокли в кабинет к какому-то серьезному дядьке в гражданском костюме. Тот ласково потрепал Маркела за щеку и сообщил, что парень может быть свободен и, более того, должен продолжать работать так же, как и работал раньше.
В последующий год братва, до сих пор чувствовавшая себя в городе довольно вольготно, практически прекратила свое существование — кто-то сел всерьез и надолго, кого-то похоронили на стремительно растущем городском кладбище, кто-то просто исчез в неизвестном направлении. Считанные единицы остались на плаву и сумели открыть легальный бизнес, не подпуская к нему бывших подельников и тщательно избегая контактов с ними.
Первое время Мотыль пытался было собрать свою бывшую бригаду, но напуганные пацаны не желали возвращаться к прежней жизни и устраивались работать кто грузчиком, кто сторожем, кто еще кем. Помыкавшись год и чуть не угодив за решетку за воровство чугунных радиаторов из строящейся многоэтажки, бывший бригадир тоже решил начать честную жизнь и, соблазнившись обещанным высоким заработком, устроился в одну из фирм, строящих частные объекты в столице. Пару месяцев работяги терпели наглого, ничего не умеющего и не желающего делать парня, но, в конце концов, не сдержались и во время очередной воскресной пьянки сообща отметелили его как следует, пинками выгнали из снимаемого коттеджа и заказали появляться в пределах видимости.
Решив завязать с карьерой строителя, Николай вернулся в родной город, где снова почти год бедствовал, пока не устроился охранником на одно из предприятий. В былые времена он презирал тех, кто шел работать сторожем. Но теперь, когда сторожей назвали охраной, одели в камуфляж и тельняшки, почти все бывшие братки подались на эту непыльную работенку. Один из бывших коллег и помог ему устроиться.
Работа неожиданно понравилась. Мотыль даже поправился на десяток килограмм за первые полгода спокойной жизни со стабильным и неплохим, по оскольским меркам, заработком. И вот здесь-то его натура помогла продвинуться по служебной лестнице. Не высоко, всего лишь до начальника смены. Но этой должности вполне хватило, чтобы парень вновь почувствовал себя бригадиром из лихих девяностых, когда он со своими пацанами контролировал пункты приема цветмета. А началось все с того, что однажды Николаю надоело просто так прохлаждаться на проходной, и он придрался к одной симпатичной шатенке, к которой до того несколько раз пытался подбить клинья, но всякий раз был отвергнут с помощью обидных колкостей. В этот раз он увидел в руках у девушки пакет с чем-то тяжелым и потребовал предъявить для осмотра. В пакете оказалась пачка бумаги формата А4, и охранник отвел задержанную к начальнику смены для выяснения. Что там выяснилось, он не знал и сразу забыл об этом случае, но в конце месяца ему вдруг объявили благодарность и выдали премию. После такого стимула бывший браток с энтузиазмом принялся ловить «несунов. А когда Николай обнаружил тонну арматуры, вывозимую в Камазе под мешками с мусором и несколько десятков метров трубы из нержавейки, привязанной снизу к раме ЗИЛ-131, его назначили начальником смены, отправив старого на пенсию.
И кто знает, каких высот добился бы ретивый охранник, но, как водится, сгубила его жаднось. В тот день он только заступил на смену, как его отозвал в сторону главный инженер предприятия Картонов и, достав пачку тысячных купюр, располовинил ее и сунул одну часть охраннику.
— За второй половиной зайдешь утром, — заявил Картонов на вопросительный взгляд Евсикова и, взяв того за собачку замка куртки, вполголоса добавил: — Сегодня ночью выпустишь два тентованных Камаза. Уже потом-то до Мотыля дошло, что не стоило подставляться из-за четырех месячных зарплат. Но в тот момент и сумма в сто тысяч, и доверие высокого начальства не оставили ни грамма сомнений, и два Камаза выехали без досмотра. А ведь был шанс сдать Картонова и, возможно, продвинуться еще выше.