— Ещё есть? — дубинка опустилась на второе бедро, вспух багровый рубец. Александр подождал, когда эстонка кончит выть.
— Там… в гостиной… в серванте! Там и твоё свидетельство о рождении.
Выкручивая пальцы, он содрал дорогие кольца, чуть ли не с мясом сорвал с мочек серьги. Из изящной шкатулки, инкрустированной слоновьей костью, выгреб два жемчужных ожерелья и хризолитовое колье с желтовато–зелеными камнями. Дубинкой тыча в толстый зад, страшную хнычущую Эрну погнал в подвал.
Возле безжизненного охранника он уложил хозяйку, простынями связал ноги и руки, забив рот её же кокетливыми трусиками. Перевернув эстонку, дубинкой он превратил задницу в одну сплошную красноту. Убивать её он не хотел. Ежели телохранитель отдал концы, подельники сами спрячут мертвяка. К этому времени он будет уже далеко.
Разве мог он об этом рассказать Яне, тот случай, как незаживающая рана в сердце…
— А разве этого ты не стоишь?
— Может, и стою, но, видно, не для тебя… — Она чувствовала себя виноватой, что нечего ему предложить. Нет ничего более несправедливого, чем женщина, боящаяся, что утратила свою сексапильность. В отличие от мужчин, которые ей встречались, Александр не пытался ею завладеть. Но в тоже время и не отталкивал. Он же прекрасно знал, как завоевать женщину, надо ей просто дать возможность переполниться любовью и желанием…
У стены девушка рукой оперлась о бедро, не замечая, что этим как бы выказывает свою профессию… Когда чем–то одним долго занимаешься, пусть даже неприятным, вырабатывается умение, которое и с годами, если даже отойдешь от дел, не исчезает. Только сейчас она поняла, отчего так незнакомо заныло сердце. Для женщины самое тяжелое — это жить без нежности. Мужчина волен желать от женщины чего угодно, но если он не намерен вести себя с ней не по хамски, он должен дать ей возможность поступать в согласии с ее глубочайшим самообманом…
Скрестив ноги на постели, приняв позу «Лотоса», закрыв глаза, Александр предался медитации, полностью абстрагировавшись от внешнего мира. На прекрасном бледном лице появилось выражение философского отрешения. Яне показалось, что на мгновение она стал старше лет на пятьдесят, не внешне, но внутренне. Ничего не производит такого ошеломляющего впечатления, как непонятное, потому что порождает разные надежды…
— Ладно, не буду темнить, — открыл глаза Александр, оставаясь в позе «Лотоса», — конечно же, я преследовал и свой интерес, о коем расскажу позже. А Жорику пришла пора крякнуть*, не я, другой бы это сделал. Такие долго не живут. Я же одинокий волк, разборками не занимаюсь, нет кодлы, нет «крыши», и посему свободен как никто другой. Даже в банке данных у ментов нет моих «пальчиков». Чист аки ангел! Ладно, давай немного покемарим.
ГЛАВА 8.
Сквозь ветви яблонь, слив просачивались розовые лучи солнца. Пол в спальне свежевымыт, выстиранное шелковое покрывало сохло в саду. В простеньком ситцевом халатике, гладко причесанная с заострившимся лицом и синевой под глазами, хозяйка серьёзна, как десятиклассница перед экзаменами. Яна молча, выжидающе смотрела на Александра.
— С тобой я хочу провернуть одно большое дело, после чего ты навсегда сможешь бросить свою весьма опасную работенку. Расскажи о своей местной клиентуре, да подробнее, не скупись на детали. Как говаривал один писатель: «В деталях — Бог»… И бросай пыхать, анаша мозги сушит, а это вредит всему большому… И ещё, порожняки[1] я шибко не люблю, так как ценю время.
Яна с боязливым невольным уважением смотрела на него. Таких, как он, она ещё не встречала. Девушка начала верить подельнику, потому как уже любила его. У неё никогда не было постоянного друга, она была как проходной двор, теперь же появился Александр, и она заперла себя на засов…
— Этим я занимаюсь с шестнадцати лет, с тех пор как от тётки сбежала в Минск. Кроме этого, больше ничего не умею делать. Хорошая женщина подобрала на вокзале, натаскала, жила у неё. Самой сорок лет, но может так упаковаться в фирму и себя показать, что у неё клиентов намного больше, чем у большинства молоденьких телок. Когда в первый раз увидела, как подруга в машине работает ртом, меня стошнило, но потом понемногу привыкла. Ко всему рано или поздно привыкаешь. Через шесть лет меня нашло извещение… Умерла тетка, оставив мне этот дом с садом.