— С яблони!
— Ну, с яблони. Обернулся котом. Последствия — легкая горячка, приписанная родственниками излишнему купанию в речке с прочими сорванцами. Другое дело — первая трансформация в зрелом возрасте. Когда костяк человека уже сформировался…
— Простейший аналог — ветряная оспа, — ротмистр даже подался вперед, объясняя. — В детстве переносится безболезненно, не считая зуда, а после совершеннолетия — поинтересуйтесь как-нибудь у врачей количеством летальных исходов.
— Вот поэтому мы и прибегли к весьма дешевому любительскому спектаклю, который, впрочем, сделал свое дело. Время уходило. Еще бы год два и первая трансформация могла стать для вас последней.
— Что же мне теперь делать? — развел руками Водемон. — Вся жизнь перевернулась.
— Да не переживайте так, голубчик, — Пашутин мягко коснулся его локтя. — Поживете недельку, другую у Йозаса Яновича. Он даст вам пару уроков по азам оборотничества. Последит за вашим здоровьем. А там отдохнете, окрепните и поедете к вашему компаньону и любимым люмьеровским аппаратам.
— А как же организация…
— Это дело сугубо добровольное. Если будет на то ваше желание, обращайтесь. Взносов мы не берем, чай не социалисты. Захотите приносить пользу по мере сил и на том спасибо.
— Будем всегда рады, — Будрыс широко улыбнулся, став на мгновение похожим на доброго сказочника. — А теперь мы пойдем, с вашего позволения. Агнешка останется с вами. Расскажет кое-какие мелочи…
— Детали, так сказать, — Николай Андреевич поднялся. — До свидания. Отдыхайте, Шарль.
Вместе с хозяином они вышли из покоя.
— Еще на денек задержитесь? — князь широко шагал, заложив огромные ручищи за спину.
— Пожалуй, нет. Служба, — Пашутин вздохнул.
— Что загрустили?
— Да вот осадок какой-то горький. Не знаю… Будто обидел кого-то невзначай.
— Может быть. Впечатлительный юноша. Я рад, что он останется жить. Что он теперь один из нас.
— Да и Финн будет рад тоже.
— Финн? Не думаю. Старик давно избыл такие чувства, как радость, страх, горе. Он служит Идее. Она для него все.
— Может быть. Кланяйтесь ему при следующей встрече и от меня.
— Непременно.
В гостиной князь позвонил в колокольчик. Через пару секунд вошел улыбающийся мажордом.
— Скажи Янку, пусть седлает коней его благородию и Прохору.
Слуга мигом помрачнел, но не растерял степенности, хотя и удалился с наибольшей возможной скоростью.
— Ну, вот и все, — Пашутин улыбнулся чуть-чуть горькой улыбкой. — Еще один оборотень на нашей совести. Не жалеете о приключении?
— Жалею, конечно, — насупился князь. — Такой халат извести пришлось. Любимый. С драконами. Сейчас таких не делают.
Через узкое окно-бойницу послышался цокот подков по брусчатке двора и шум голосов. Пришла пора снова собираться в дорогу.
февраль-март 2003 г.