Первый помощник подтвердил высказанное ночью капитаном предположение о ночной карточной игре. Следовательно, ни Хэмп, ни Вудс быть причастны к убийству не могли.
Покинув кают-компанию, Харрисон заперся в каюте, положил на стол чистый лист бумаги, карандаш и… задумался.
В дверь робко постучали.
На пороге стоял француз-этнограф.
— Не помешал?
— Что вы! Что вы! Заходите. Я тут как раз приступил к поиску ответов на многие загадки вчерашней ночи.
— То есть вы серьезно решили взяться за дело? — усаживаясь в кресло поинтересовался Пастер. — По методу Шерлока Холмса?
Молодой человек смутился.
— Да… Любопытно попробовать свои силы. А вдруг получится?
— Если подходить к делу с ответственностью, то получится обязательно, — в голосе француза не слышалось и намека на насмешку. — Но, коли вы взялись исполнять в нашем деле роль сыщика-любителя, позвольте мне побыть вашим доктором Уотсоном.
— О! Да с удовольствием! Вы не представляете, как порадовали меня своим предложением.
— Неужели? Вот уж не думал, что моя докучливость…
— Напротив, ваша помощь может оказаться неоценимой.
— ?..
— Во-первых, жизненный опыт. Вы старше меня и, я уверен, больше повидали, а, следовательно, не допустите тех просчетов, которые позволительны юнцу.
— Пусть так, хоть я совсем немногим старше. В отцы не гожусь, по крайней мере.
— Во-вторых, существуют области знания, в которых я полный профан. А вы, как мне кажется…
— О, мое, с позволения сказать, образование тоже изобилует досадными пробелами, но, думаю, вдвоем мы справимся, не так ли?
— Справимся! — обрадовался Эзра, хватая карандаш. — Давайте проанализируем ситуацию.
— С точки зрения поиска оборотня или поиска человека, ловко маскирующегося под зверя?
— А разве это не одно и то же?
— Пожалуй, нет.
— То есть?
— Если мы имеем дело с убийцей, который воспользовался орудием, имитирующим укус челюсти, то нужно искать, прежде всего, причины такого поступка. Как говорится, хочешь найти убийцу, ищи мотив.
— А если это и вправду оборотень?
— Если это стихийный ликантроп, то, боюсь, никакой дедуктивный метод не поможет. Лишь полное медицинское обследование всех пассажиров и всех членов экипажа без исключений. Да и то — вероятность один к двум. Вы не помните, вчера было полнолуние?
— Вот уж не обратил внимания.
— Ничего страшного. Этой ночью посмотрим.
— Позвольте, так вы серьезно насчет оборотня?
— Куда уж серьезнее. Франция, знаете ли, полна легендами об оборотнях, ликантропах, всяческих колдунах, обожающих принимать звериный облик. Взять, к примеру, историю некоего господина Санроша. Это случилось еще при Валуа. Генрихе Третьем, если не ошибаюсь. Некий господин Санрош отправился на охоту… Впрочем, не будем отвлекаться, но приезжайте в Бретань или Нормандию и скажите любому местному крестьянину, что оборотней нет. Он не только высмеет вас, но еще пообещает познакомить с парой-тройкой самых опасных колдунов-оборотников.
— Никогда бы не подумал!
— Англия вообще бедна на подобные сказания. Не знаю, с чем это связано. Но континентальная Европа… О, вы еще не были в Польше либо Пруссии! Кладезь!
— Боже мой, Боже мой… А почему вы назвали ликантропа стихийным?
— Обычно оборотнями становятся не по собственной воле.
— А не обычно?
— Не стоит об этом сейчас. Я хочу все же надеяться, что мы имеем дело с простым случаем болезни.
— Так ликантропия — это болезнь?
— Да. Редкая и практически не излечимая. Думаю, что-то эндокринное.
— Какой ужас!
— Больной теряет контроль над своими эмоциями, чувствами и инстинктами. Становится кровожадным, боится солнечного света…
— Слава Богу, таких на борту «Суламифи» нет, насколько я успел заметить.
— Зато, в таком случае, выявить убийцу было бы проще простого. Вот только можно ли судить и карать больного?
— Ох, мсье Пастер, этическими проблемами предоставим заниматься судьям.
— Пусть так.
— А если вервольф не стихийный?
— Тогда мы имеем дело с убийцей не менее расчетливым и холодным, чем полковник Моран, не так ли? И вывести его на чистую воду будет ох как сложно! Но если предположить преднамеренного, а не стихийного оборотня, нужно опять же искать мотив. Мотив убийства.
— Тогда… — Молодой человек задумался и вдруг рассмеялся. — Подумать только, я-то думал, что предстоит противодействие: Шерлок Холмс — Огюст Дюпен! А у нас выходит…