— Плевать.
— Да не плевать вам обоим, — беснуется Кирилл. — Честно? Вы задрали, сами себе строить препятствия.
Подаюсь к нему через стол.
— Это он от меня отказался, — вырвалось, сожалею о сказанном.
Хватит, пора прекратить этот цирк. Не успеваю подняться, Игорь перехватывает и взмахом руки обрывает Кирилла. Бросает на него красноречивый взгляд. Главарь банды заткнул рот, а я бы хотела слышать, что такое он вознамерился ещё бросить мне в лицо.
— Отвезём домой, без паники, успокойся. Мы тебя услышали, уважаем твоё решение. Больше навязывать ничего не будем, в том числе своё общество.
Один наказ даёт не приближаться, будто я за ними бегаю, другие уважают моё решение. Издеваются⁈ Сказали, сделали. Чай допила, отвезли домой. Ещё в подъезде как разревелась, еле заползла в квартиру. Сижу на полу возле двери и помираю, обнимаясь с его собакой. Так плохо, что хоть скорую вызывай. Только что лечить будем?
Глава 47
Весна пробуждает жизнь и обостряет чувства, которые должны были умереть, но не сделали этого. Ничего, живу как-то потихоньку. Учусь, работаю, на выходные езжу к родителям. Скоро начнём вылазки на дачу. Динь там должно понравиться. Однажды встретила Машку, мы даже поздоровались, она после приветствия быстро ушла. А у меня на душе осела горечь. Так задумалась, не заметила препятствия, столкнулась с мужчиной, уронила из рук сумку, ключи. Помог поднять, извинился, хотя вроде как я должна. Поблагодарила и полетела к машине. Сердце мчится, оглянулась, смотрит, ухнуло в желудок, забилось с перебоями.
Я вроде теперь не параноик, оборотные всюду не мерещатся. Потихонечку ною по одному, что далеко от меня, но об этом знаю только я и Динь. Она никому не расскажет, я ей верю.
С каждым днём становится всё теплее. Май не за горами, а там и до лета рукой подать. С незнакомцем пересекалась дважды после того случая. Сомнения развеял, кроме как человеческого, мужского интереса не заметила других сподвигов. А с этого дня в гляделки играть стали почти каждый день, по большей части я встречала его после работы, думаю он живёт в этом доме. Сталкивались то в магазине продуктовом, то на парковке. Приятной внешности, взрослый, наверное около сорока, сложно сказать, потому, что хорошо выглядит, ухожен. Меня настораживают мужчины постарше, как и намеки на оборотных, жизненный опыт оставил отпечаток.
Динь нервная, по скверу не носится зайцем, как обычно. Крутится возле меня, фырчит странно, оглядывается.
— Что ты всё высматриваешь?
Мысли конечно подкидывают образ бывшего хозяина. Зарычала, ощетинилась, спешу зацепить на поводок, у самой холодок бежит по спине.
— Динь, домой, — командую строго и тяну из тёмного угла, поросшего частыми кустами.
Послушалась, поспешили уйти, ощущения остались жуткими. Я не хочу всю жизнь оглядываться. Сожалею о тупости, я должна была подумать, это был шанс жить нормально. И действительно забыть о существовании другой стороны. Ещё пришла мысль, обидная и в тоже время… Двуликая, как и оборотные. Влас искал способ защитить меня. Одно это уже говорит о том, что далеко неравнодушен. Слова Игоря и Кирилла, каждое помню, доказывают. Боже… Если бы мне смогли сделать такое лекарство, то и он бы на меня не реагировал. Не в этом ли была его основная задумка. Обидно то, что сам отказывается принимать свою ненормальность, хотя его ненормальность похлеще моей. Отказывается от препаратов, а я должна, пытаюсь отрезвить себя. Гложет недосказанность во всём. Слишком много думаю, пора прекращать. Но можно же было поделиться, рассказать, открыть мне, как у него там внутри. Я не понимаю! Возможно даже большего, чем могу догадываться. Именно это, непонимание, так зацикливает на нём.
Сегодня задержалась на работе, тороплюсь домой, Динь ждёт. Во дворе не оказалось парковочного места, машин больше, чем земли. Оставляю за домом, в темноте боюсь ноги переломать, крадусь. Лезу за телефоном в сумку, включу фонарик, пока лоб не расшибла. В этот момент неведомая сила толкает к стене, от удара почти сползаю на землю, ловят и припечатывают снова. Ухватив за скулы, лицо разворачивают в сторону. Полурычание на ухо, обжигая кожу горячим, нечеловеческим дыханием.
— Так долго ждал, неуловимая-а… — выдох.
Громадная ладонь больно сжимает грудь, огромное тело прижимает к шершавой стене, не продохнуть, лбом упирается мне в висок, зубами проходится ощутимо возле уха, а другой лапищей ныряет под платье, оглаживая там, где касания вселяют ужас. Забыла как дышать, думать. С насильниками сталкиваться не приходилось, а этот ещё и не просто, он рычит. Отчётливо слышу утробное урчание из груди. Крик застрял в горле, рвано задышала, смогла, нос щекочет мужской парфюм. Грубо лапает меня везде, где хочет, сопротивляюсь, толку мало. Языком скользит от виска до скулы и вдруг отпускает и исчезает, сползаю к холодному асфальту на встречу, никем не удерживаемая. Вдох полной грудью.