Корвин-Коссаковский вздохнул, снова засунул кол в чехол винтовки и повесил чехол на стене, где у него висели две турецкие сабли. Потом подбросил дров в камин, разворошив кочергой угли и пепел. Пламя, сначала вырываясь из обугленных головёшек тусклыми бледными языками, потом ярко вспыхнуло и разгорелось.